Но… подчинится ли животное?Слава Богу! Под знакомый возглас хеджин поднялся в два толчка, а потом с быстротой ветра помчался прочь. Позади меня затрещали выстрелы… Только вперед, вперед!Если бы, как это нередко случается, верблюд оказался упрямым, я бы погиб.Не прошло трех минут, как я выехал за пределы города.Оглянуться я отважился, только когда позади осталась половина подъема. Там, внизу, все кишело от преследовавших меня всадников, ибо, услышав крик Абузейфа, мусульмане поспешили в ближайшие дворы и конюшни и вскочили на находившихся там лошадей и верблюдов.Куда мне надо было направиться? К дочери шейха, предав тем самым ее? Однако надо же было ее предупредить! Я подгонял верблюда беспрерывными выкриками. Его скорость оказалась несравненной. Наверху, на гребне, я еще раз оглянулся и заметил, что нахожусь уже в безопасности. Только один-единственный всадник находился сравнительно близко ко мне. Этим всадником был Абузейф. Ему как назло попалась очень быстрая лошадь.Вниз по склону я буквально летел. Дочь Малика высматривала меня. Мое появление на верблюде, да еще такое поспешное, позволило ей догадаться о случившемся. Она немедленно вскочила на своего верблюда, а того, на котором приехал я, взяла за недоуздок.— Кто тебя раскрыл? — крикнула она мне.— Абузейф. .— Аллах акбар! Этот мерзавец гонится за тобой?— Он уже близко.— А остальные?— Они пустились в погоню слишком поздно.— Так держись подальше от меня и скачи все время прямо через гребни и долины.— Зачем?— Ты увидишь.— Сначала мне надо приблизиться к тебе. Дай мне мое ружье!Мы обменялись ружьями на скаку. Потом дочь пустыни спряталась за выступ скалы. Теперь я догадался о ее намерении: она хотела взять Абузейфа в клещи. Через несколько мгновений он показался наверху, на гребне. Я намеренно поехал чуть медленнее и заметил, что теперь он стремится быстрее меня нагнать. Пока я взбирался на следующий косогор, он галопом несся по долине, даже не заметив по следам, что я там был не один. Когда я достиг вершины, то увидел с высоты еще несколько преследователей, а далеко внизу — свою спутницу, выехавшую из-за скалы. Ее замысел удался: Абузейф оказался между нами, а поскольку второго верблюда она больше не держала за повод, пустив его бежать свободно за собой, то разбойник, даже если бы обернулся, принял бы ее за одного из преследователей.За себя я больше не боялся и, поскольку другие преследователи отставали все дальше и дальше, решил позаботиться о том, чтобы Абузейф не ушел от нас. Поэтому я поспешил выбраться из мелкосопочника и выехать на равнину, только в противоположном от лагеря атейба направлении. Одновременно я все больше сдерживал своего джеммела.Мы скакали уже три четверти часа, пока я наконец не выбрался на равнину. Я держал такую скорость, чтобы Абузейф все время оставался на расстоянии, превышающем дальность выстрела. Теперь и дочь шейха достигла подножия холмов, но тут же я увидел, как на последнем гребне появился еще один преследователь. Должно быть, он скакал на отличном верблюде, потому что неумолимо приближался к нам. По скоростным качествам его верблюд далеко превосходил лошадь Абузейфа.Я уже стал опасаться — правда, не за себя, а за свою спутницу, как вдруг с изумлением установил, что этот всадник свернул в сторону, как будто хотел обогнать нас, срезав путь. Я попридержал своего верблюда и пристальнее посмотрел назад. Возможно ли это? Маленький паренек на летящем хеджине выглядел точно так же, как мой Халеф. Где достал он такого скорохода и как он догнал нас? Я снова придержал своего верблюда, чтобы еще раз, и притом поточнее, приглядеться к всаднику. Да, это был Халеф! Он старался, чтобы я узнал его, и махал руками, как будто хотел поймать ласточку.Теперь я совсем остановил верблюда, уселся поудобнее в седле и взял в руки ружье. Преследователь должен был услышать мой голос.— Ррррреее, ты, Отец Сабли! Не приближайся, иначе я встречу тебя пулей!— Ах ты собака! — закричал он. — Я возьму тебя живым и приведу в Мекку, осквернитель святыни!Мне не оставалось ничего другого: я прицелился и выстрелил. Щадя его, я целился в грудь лошади. Она кувыркнулась и погребла Абузейфа под собой. В конвульсиях лошадь еще несколько раз дернулась и испустила дух.Я ожидал, что всадник постарается поскорее выбраться, но этого не произошло. Либо он сильно ушибся, либо только притворялся, подпуская к себе поближе. Очень осторожно я подъехал к нему. Одновременно возле него оказалась женщина из племени атейба. Он лежал с закрытыми глазами на песке и не двигался.— Эфенди, твоя пуля опередила мою! — пожаловалась женщина.— Я стрелял только в лошадь, а вовсе не в него. Однако он мог сильно удариться или сломать себе шею. Я посмотрю.Я спешился и осмотрел Абузейфа. Если не случилось каких-нибудь внутренних разрывов, то он был только оглушен. Атейба вынула свой ханджар.— Что ты хочешь делать?— Взять себе его голову.— Ты этого не сделаешь, потому что я тоже имею право на нее.— Мое право старше!— А мое больше; это я заставил его упасть.— По обычаям этой страны, ты прав. Ты убьешь его?— Что ты сделаешь, если я его не убью, а отпущу или просто оставлю лежать здесь?— В таком случае ты откажешься от своего права, а я воспользуюсь своим.— От своего права я не отказываюсь.— Тогда давай возьмем его с собой, и пусть судьба решит за нас.В этот момент к нам подъехал Халеф.— Откуда у тебя такой великолепный верблюд?— Сиди, ты знаешь, что у меня появилось очень много денег. Зачем же мне носить их в кармане? Я захотел купить себе джеммела и пошел к одному торговцу, который живет на южном конце города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123