— Хватайте его! — приказал верги-баши, в то время как сам он осторожно опускал свой пистолет.Храбрецы сохранили, правда, угрожающее выражение на своих лицах, но ни один не осмелился дотронуться до Халефа.— Угрожать плетью верги-баши? Знаешь ли ты, что это означает? — спросил турок.— Знаю, — ответил Халеф. — Угроза плетью означает, что верги-баши отведает ее, если осмелится и дальше говорить в прежнем тоне. Ты — турок, государев раб, я же — свободный араб!Я заставил своего верблюда опуститься на колени, сошел на землю и вытащил свой паспорт.— Мурад Ибрахим, ты видишь, что вас мы боимся меньше, чем вы нас. Ты сделал очень большую ошибку, оскорбив эфенди, который находится под покровительством падишаха!— Под покровительством падишаха, да благословит его Аллах? Кого ты имеешь в виду?— Себя.— Себя. Ты немей, стало быть, гяур…— Опять ты меня оскорбляешь, — прервал я его.— Ты — неверный, а о гяурах в Коране сказано: «О вы, которые уверовали! Не берите себе близких друзей, кроме вас самих. Они не преминут вам вредить, они хотели бы того, чтобы вы попали в беду». Как же может неверный быть под покровительством государя, являющегося защитником правоверных?— Знаю я слова, которые ты говоришь. Они содержатся в третьей суре Корана, в суре Имран. Но раскрой свои глаза и склонись в смирении перед паспортом, данным падишахом. Вот он.Верги-баши взял пергамент, прижал его ко лбу, глазам, груди, отдал земной поклон и прочел. Потом он вернул мне паспорт.— Почему ты мне не сказал сразу, что ты аркадаш Аркадаш — товарищ, друг, приятель (тур.).

султана, то есть находишься под его опекой? Я бы не назвал тебя гяуром, хотя ты и принадлежишь к неверным. Добро пожаловать, эфенди!— Ты приветствуешь меня и, не переводя дыхания, позоришь мою веру! Мы, христиане, знаем законы вежливости и гостеприимства лучше вас: мы не называем вас гяурами, потому что наш Бог един с тем, кого вы зовете Аллахом.— Ты — эфенди, а образованный господин всегда сможет найти основания и доказательства, даже если он не прав… Откуда ты прибыл?— Из страны Гипт Гипт — Египет (тур.).

, там, на западе.— А куда ты направляешься?— В Эт-Тур.— А потом?— В монастырь на Джебель-Синай.— Так тебе надо переправиться через море?— Да. Куда идет твой корабль?— Тоже в Эт-Тур.— Не возьмешь ли меня с собой?— Если ты хорошо заплатишь и позаботишься о том, чтобы мы не осквернились от тебя.— Об этом не заботься. Сколько ты за это хочешь?— За всех четверых да еще за животных?— Только за меня и моего слугу Хаджи Халефа. Эти двое мужчин вернутся со своими животными назад.— Чем ты будешь платить? Деньгами или чем другим?— Деньгами.— Еда наша?— Нет. Вы дадите нам только воды.— В таком случае ты заплатишь за себя десять, а за своего Хаджи Халефа восемнадцать мисри Мисри — мелкая египетская монета.

.Я рассмеялся бравому малому в лицо. Это было чисто по-турецки: за короткий переезд и несколько глотков воды потребовать восемнадцать мисри, то есть почти тридцать четыре талера.— За день ты дойдешь примерно до бухты Наязат, где твое судно станет на ночь на якорь? — спросил я.— Да.— Значит, к полудню мы будем в Эт-Туре?— Да. Почему ты спрашиваешь?— Потому что за такую короткую поездку я не дам восемнадцати мисри.— Тогда ты останешься здесь и будешь вынужден плыть с каким-нибудь другим капитаном, который запросит еще больше.— Я не останусь здесь и не поплыву с другим. Я отправлюсь с тобой.— Тогда ты дашь ту сумму, которую я назначил.— Слушай, что я тебе скажу! Эти двое проводников дали мне своих верблюдов и сопровождали меня пешком от Каира всего за четыре талера Марии-Терезии. Во время хаджа каждый паломник перебирается через море всего за один талер. Я дам тебе за себя и за слугу три талера — этого достаточно.— Тогда ты останешься здесь. Мой самбук — не торговое судно — он принадлежит султану. Я взимаю закат 3акат — налог.

и не могу брать на борт пассажиров.— Как раз потому, что твой самбук принадлежит султану, ты и должен меня взять. Посмотри-ка еще раз в мой паспорт! Здесь написано: «Оказывать любую помощь, даже бесплатно, заботиться о безопасности». Ты понял? Частному лицу я должен был бы заплатить, сколько он потребует. Слуге же султана мне платить не надо. Я добровольно даю тебе эти три талера. Если ты еще не понял, то я сделаю так, что ты возьмешь меня даром.Ему стало ясно, что я загнал его в угол, и он несколько умерил свои требования. Наконец, после долгого спора он протянул мне руку.— Пусть будет так. Ты находишься под покровительством падишаха, и я возьму тебя с собой за три талера. Давай их!— Я заплачу их, сходя с корабля в Эт-Туре.— Эфенди, все ли христиане такие жадные, как ты?— Они не жадные, они предусмотрительные. Позволь мне пройти на борт. Я хочу спать на корабле, а не на берегу.Я расплатился с проводниками, которые, получив еще и бакшиш, немедленно взобрались на своих верблюдов и, несмотря на поздний час, отправились в обратный путь. Потом мы с Халефом поднялись на борт. Палатки у меня с собой не было. Странствующие по пустыне страдают как от полуденной жары, так и от сравнительно резкой ночной прохлады. Тот, кто беден и не наскребет на палатку, чтобы согреться, прижимается ночью к своему верблюду или к своей лошади. Сейчас со мной больше не было животных, и я вынужден был искать убежища за перегородкой на корме самбука.Крик с суши прервал мой отдых. Турок призывал своих людей к вечерней молитве.Но едва стихла молитва, как я услышал другой голос. Он раздавался за скалой, закрывавшей вид на север.— В Аллахе находим мы полное удовлетворение; и великолепен Он, Милостивый!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123