Оглядев обширный холл в рассуждении, на что бы присесть, я капитулировал и опустился на мраморный пол, прислонившись спиной к стене. Мои почки заныли, чувствуя холод камня даже сквозь виртуальную кожаную куртку.
Элиза встала передо мной. Несколько раз она приоткрывала рот, точно собираясь что-то сказать, затем, приняв какое-то решение, припарковала свою костлявую задницу рядом со мной.
Я наколдовал себе сигарету, сделал одну затяжку, закашлялся так, что чуть легкие не разорвал, и затушил окурок о пол.
Элиза тяжело вздохнула.
– Тебя что-то тревожит? – решился спросить я. Она задумалась.
– Ага, – и кивнула для вящей ясности. Я выдержал учтивую паузу.
– Может, поделишься со мной? Она пожала плечами:
– Может быть.
Я подождал. Потом еще немного подождал. Она глядела на меня, вздыхала и отмалчивалась. Устав от ее усилий установить со мной телепатическую связь, я наколдовал новую сигарету.
– А тебя тоже что-то тревожит? – спросила Элиза.
Я покосился на тлеющую сигарету в своей руке, но мудро воздержался от затяжек.
– Угу, – сообщил я. – Все жду, когда упадет второй ботинок.
– Ни фига себе, – произнесла Элиза. – Ты спутал роли.
– Чего-о? – сморщил я нос.
– Ну знаешь, каноничные лаконичные беседы мужчины с женщиной, – пояснила она. – Угрюмо молчать – это твое дело, а мне полагается клещами вытягивать из тебя односложные ответы.
– Еще чего, – пробурчал я. На сей раз мне удалось слегка затянуться, не закашлявшись. Оказалось, дым пахнет жареным верблюжьим пометом. – Я верю в слова. Чем больше слов, тем лучше.
Элиза кивнула:
– И какие слова ты хочешь услышать?
– Если честно, я ожидаю услышать звук пощечины.
На сей раз уже Элиза сморщила нос:
– ЧЕ-ГО-0?
– Не чего, а кто, – заявил я. – Ты. Всякий раз, как я на тебя натыкаюсь, я оказываюсь поверженным на лопатки. Что-нибудь взрывается, что-нибудь ломается, и рано или поздно я получаю по носу, а все смеются. Сегодня ты уже два часа таскаешься за мной, и я все гадаю: где же подвох? Как ты меня отдубасишь на сей раз?
Элиза взяла из моей руки сигарету, прислонилась к стене и сделала долгую затяжку. И тут же выкашляла дым назад.
– А может, никакого подвоха и нет, – заявила она, отдышавшись. – Может, я с тобой честна.
– Ага, для разнообразия, – отобрав у нее сигарету, я стряхнул пепел. – Я тебя соблазнил и бросил. Уже три недели ты пытаешься меня убить. А теперь вдруг выясняется, что ты за меня переживаешь? – Я вновь затянулся и попытался превратить свой кашель в печальный смех.
– Я вправду за тебя переживаю, – проговорила она тихо, когда мой кашлесмех утих. – Потому-то я сейчас здесь – не люблю, когда симпатичные мне люди делают глупые ошибки. А за тебя я очень-очень переживаю, Макс. Ты мне ужасно напоминаешь одного моего знакомого из реального мира, и мне ужасно хочется защитить тебя от твоего собственного идиотизма, чтобы ты не повторял его оплошностей. – Нахмурившись, она тряхнула головой.
– Ага, как же, – заметил я.
– И именно поэтому, Макс, я на тебя иногда очень злюсь. Потому что ты мне по-настоящему нравишься – но мне очень не нравится то, что ты делаешь в последнее время. – Все это объяснение показалось мне каким-то оксюмороном, но я оставил его без комментариев.
После долгой паузы она спросила:
– Ну, и почему же ты меня бросил? Я поглядел на нее. Макс Супер сочинил с полдюжины ядовитых ответов. Но ответил Джек Берроуз.
– Даже не знаю, – сообщил я.
– Тебе со мной было скучно? – спросила она. Я помотал головой.
– Значит, виртуальный секс никуда не годился? Я помотал головой.
– Милая, – сказал я, попробовав улыбнуться для разнообразия. – Виртуальный секс с тобой был просто классный. Я тобой хвастался направо и налево.
– Тогда почему же ты меня оставил? – нахмурилась она.
Пожав плечами, я затушил сигарету о пол, рядом с ее предшественницей.
– Понятия не имею. Наверно, от неугомонности. Я все искал невесть что – но так и не нашел, – обернувшись к Элизе, я поглядел на нее и в моей голове медленно, очень медленно сформировалась одна догадка. – Может быть, то, что я искал, все время было у меня под рукой.
Она непонимающе уставилась на меня.
Я страстно поцеловал ее узкие, бледные губы.
Она по-прежнему непонимающе глядела на меня.
– Ну, – сказал я, – если ты хочешь, типа, попробовать начать все сначала…
Голубые глаза Элизы широко распахнулись, рот раскрылся. Я потянулся, чтобы еще раз поцеловать ее. Она решительно отпихнула меня.
– Не пойми меня неправильно. Макс, – произнесла она совершенно антиромантичным голосом. – Серьезно, я польщена, что ты так ко мне относишься. И знаешь, развлечься с тобой в постели было бы довольно забавно. У меня сто лет не было мужчин, которые бы так хорошо знали, что меня возбуждает. Но, Макс, секс без эмоциональных коннотаций – всего лишь коллективная мастурбация, а мне, честно говоря, уж надоело коллекционировать скальпы.
Моя нижняя челюсть со звоном ударилась о пол. Мои зубы леденцами запрыгали по полу. Я уставился на Элизу. Захлопал глазами. Опять уставился. О нет, быть не может. Я вновь подчинил себе свой язык.
– Т'ШОМБЕ?
При звуке этого имени Элиза вздрогнула, точно сидела не на полу, а на электрическом стуле и только что получила мощный удар током. Она уставилась на меня, широко разинув рот. Льдисто-голубые линзы выскользнули из ее глаз и разбились о пол. Под линзами оказались шоколадно-карие, изумленные зрачки.
– ПАЙЛ?
22. ДЛИННЫЙ СТАЛЬНОЙ ПРОТЕЗ ПРАВОСУДИЯ
Наверно, мы бы так и просидели до скончания века в холодном мраморном холле замка Фрэнклинштейн, обалдело созерцая друг друга… – но в этот самый миг опомнилась сигнализация.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105