а единственной нормальной компонентой исходящих инфопотоков – суммарный рапорт «Дебет/Кредит», посылаемый в воскресенье после обеда в Высочайшее Святилище Менеджмента в Париж.
– А по-моему, нам это только на руку, – проворчал Ле-Мат, после того как довольно грубо зевнул посреди моей лекции о методологии прироста затрат на снабжение. – В системе никого не будет – вот нас и не заметят, верно?
– Неверно, собачий хвост, – ответил я. (Учтите, дело было в пять утра, и мы оба несли, что на ум взбредет.) – Они обрабатывают эти пакеты дерьма по выходным именно потому, что оно здорово тормозит систему. И если Макс Супер прямо сейчас прыгнет в сеть МДИ, то окажется по пояс в виртуальном горячем сиропе, из которого ириски делают.
Ле-Мат нахмурил лоб:
– Спорим, Амбер от этого заторчит.
– Если мы сейчас туда сунемся, – продолжал я, пропустив последнее замечание мимо ушей, – нас будет видно издали – это как в ювелирный магазин ломиться в полночь. Нет, наш час пробьет в понедельник утром. Где-то в восемь пять.
– Это почему же? – вопросил Ле-Мат, недоверчиво выгнув бровь.
– Потому что после выходных система вернется в нормальное состояние, – пояснил я. – Локальные сети будут работать на максимальной скорости – все Восточное Побережье попытается одновременно войти в систему. И каждый второй абонент с похмелья переврет свой пароль, так что ложных команд будет до фига.
– Ага, – произнес Ле-Мат. Первые проблески понимания забрезжили на налитом кровью небосклоне его усталых глаз. – И наши копания отмычкой в замке…
– Благополучно потеряются на фоне обычного понедельничного графика.
Поразмыслив над моей идеей, Ле-Мат кивнул. Потом еще раз кивнул. И еще раз, и еще… Тут до меня дошло, что это не редкостный припадок благожелательного на-все-соглашательства, а просто дремота. Ле-Мат заснул на ногах. Схватив его за плечо, я отвел Ле-Мата к военторговской раскладушке, которую он привез из дома, и позволил ему рухнуть ничком. Потом выключил из сети кофеварку, усыпил компьютер, добрался до своего матраса и – если не ошибаюсь – умудрился сперва лечь, а уж потом отрубиться.
Часов в семь утра через восточные окна в офис проникли первые лучи светлого завтра. Немедленно на чердаке зашумели голуби. Два этих факта, взятые вместе, напомнили мне, что без штор нам точно будет каюк.
Незадолго до полудня я вернулся в Страну Почти Живых. Ле-Мат уже смылся – даже записки не оставил – так что я почистил зубы, причесался собственной пятерней и решил съездить к маме – за второй партией барахла. Выйдя на улицу, я обнаружил, что неизвестный благодетель приподнял мою «тойоту» домкратом, подложил под днище кирпичи, снял мои лысые и непарные покрышки «Монтгомери-Уорд» и заменил их новенькими «Мишленами».
Пожав плечами, я поехал к матушке.
Дверь черного хода была распахнута настежь. Лоток Истеркиски вонял на весь квартал.
– Привет, ма, это я!
– ДЖЕ-ЕК? – Из гостиной послышались стоны диванных пружин и скрип половиц. Она мужественно попыталась… Еще раз попыталась…
И с тяжким вздохом изнеможения вновь провалилась в диванные подушки.
– Я в гостиной! – вскричала она.
Я в нерешительности замер на лестнице, потом, передумав, побрел наверх. Услышав мои шаги, мама приглушила звук телевизора. По дому разносились слабые, какие-то дребезжащие «ох!» и «бах!» – ага, «Профессиональные бои без правил».
– Ты всего на минуту опоздал, – сообщила она, когда я вошел в зону уверенного приема аудиосообщений.
– К чему, ма? К потрясному нокауту? – Мельком удостоверившись, что она не превратилась в зловонную лужу видеослизи, я подошел к буфету и начал копаться в накопившейся за это время почте. Счета, реклама, счета…
***
СРОЧНОЕ ИЗВЕЩЕНИЕ
Отправитель: Центр обслуживания студенческих займов им. Дж. Гатти Адресат:
Джон Ф. Берроуз 1783,ул. Липовая Сент-Пол, МN 55103
Уважаемый м-р Берроуз:
Мы только что узнали об изменениях в вашем трудовом статусе. Поверьте, мы понимаем, как сложно жить, когда на тебе висит груз колоссальной задолженности, а впереди – неясное в финансовом плане будущее. Несомненно, порой вас одолевает желание позвонить нам, чтобы обсудить с гуманно настроенным консультантом возможности пересмотра графика погашения.
В связи с этим мы имеем вам сообщить всего два слова:
ТОЛЬКО ПОПРОБУЙТЕ!
Вам дается две недели на то, чтобы вы представили нам доказательства вашего перехода на новую работу. Иначе – м-м-м, красивые у вас коленные чашечки. Вот досада, если с ними что-нибудь произойдет.
***
– Нет, – сообщила мама. – Полчаса прошло, как сюда заходили двое мужчин. Тебя спрашивали. Приличные люди. Очень вежливые. Очень много вопросов насчет тебя задавали.
Я замер, судорожно сминая в руках недочитанный рекламный буклет.
***
ИНФОСГУСТКИ
Это был не инфосгусток, а сопроводительная документация.
***
Есть старый штамп «кровь застыла в его жилах». Я и не подозревал, как точно он описывает реальность…
– Д-да? – Мой голос сорвался на панические рулады. Я попытался овладеть собой. Безуспешно. – Они… они представились? Ма?
Мама задумалась, зачмокала губами, почесала телепультом в затылке:
– Ох, Джек, что-то я позабыла. Но одеты они были очень прилично – в костюмах. Это я точно помню. Носил бы и ты такой костюм, что ли. Авось за человека будут считать.
Медленно, опасливо я продвинулся к арке, отделявшей гостиную от столовой, и выглянул в окно. На улице все выглядело, как обычно. Ни чужих машин, ни чужих людей с биноклями – если не считать миссис Лунгрен, дамы, которая шпионила за соседями и наговаривала на пленку свои еженедельные рапорты разведке Венерианской Империи столько лет, сколько я себя помнил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105