- Какой от него может быть теперь вред? Его давно пора отослать
домой.
- Никто не видел, что он ел за обедом? - спросил Лученко,
сопровождаемый сопящим за спиной Конгом.
- Какая разница? - огрызнулся Смовак. - С такой стряпней еще счастье,
что мы все не угодили в лазарет.
Лученко хмыкнул и ушел обратно в камеру вместе со своей дубовой
тенью.
- Твой ход, - напомнил Воргас.
- Да? - Смовак вернулся к шахматной доске.
- У Чарли Чана есть новый анекдот про местную пищу.
- Спасибо, я лучше так посижу.
В конце стола, рядом со Смоваком, Ко листал какую-то книгу. Мак-Кейн
сидел в двух футах от них, наклонившись вперед и опершись руками о стол,
он наблюдал, как четыре азиата на полу катают стеклянные шарики по
расчерченной мелом таблице. Эту новую игру придумал для них Рашаззи. Как
обычно, они спорили и ругались, постоянно передавали из рук в руки
листочки бумаги, на которых записывали ставки. В таблице, которую рисовал
Рашаззи, были пометки, которые он сделал специально, чтобы точнее измерить
траектории движения шариков. Но в этот раз его здесь не было. Он провел
серию обменов электронными вставками в браслеты, и сейчас почти все время
находился в Склепе, где ему никто не мешал.
- Так ты действительно ни разу не слышал о Сэме Кэтоне, а?
Мак-Кейн сообразил, что Смовак сделал ход и теперь обращается к нему.
Он покачал головой:
- Нет. Никогда не слышал.
- Я думал, что о нем слышал любой американец. Я ведь проверял тебя
тогда, знаешь ли.
- Я знаю.
- Никогда не вредно быть чересчур осторожным, - Смовак посмотрел на
Ко. - А ты когда-нибудь был в Америке?
- Конечно, был, - заметил Воргас, не отрывая взгляда от доски. - Где
он только не был?
Вы однажды говорили, что жили в Калифорнии, мистер Эрншоу, - заметил
Ко, поднимая взгляд на Мак-Кейна. - Я немного знаю ее. Где именно вы жили?
- Родился я в Айове. Но одно время рос в Бейкерсфилд. Я пошел в
колледж в Лос-Анджелесе.
- Ах, да. Бейкерсфилд. У меня двоюродный брат жил недалеко оттуда. Во
Фресно. Он адвокат, кроме того, он реставрирует старинные часы и
музыкальные шкатулки.
- Я должен был бы догадаться, - недоверчиво затряс головой Смовак. -
Ты знаешь, что у него есть двоюродный брат даже в Москве? У него лицензия,
он там держит японский ресторан. Представляешь - японский ресторан в
Москве! Нет такого места на планете, куда бы не добралось семейство Ко.
Ко заложил страницу листком и отложил книгу.
- И это к лучшему. Только иммиграция с Востока спасла Соединенные
Штаты. Пятьдесят лет назад все были перепуганы жуткими историями о
демографическом взрыве. Но даже тогда факты говорили обратное. Вполне
естественно и нормально, когда нация промышленно развивается, жизненные
стандарты растут, то и население должно расти в геометрической прогрессии
- так было в Европе в восемнадцатом веке, в Америке в девятнадцатом, и до
определенной степени сейчас в Азии. Но рост останавливается с изменением
образа жизни... Мудрец видит вдалеке иссохшие горы и готовится к засухе,
хотя у его ног бурлит разлившаяся река. Никто не обратил внимания на то,
что население может и убывать в геометрической прогрессии. В то самое
время, когда паника достигла апогея, рождаемость на Западе не только
падала, но и перешла уровень воспроизводства. Сейчас они стоят перед лицом
катастрофического сокращения населения. Это почти разрушило Западную
Германию. Так что боюсь, джентльмены, что в скором будущем вам придется
довольствоваться ролью национального меньшинства. К счастью, я вижу вновь
возникающую цивилизацию такой, что беспокоиться по этому поводу не стоит.
С улицы Горького заглянули Мунгабо и Скэнлон, поймавшие только финал
разговора. Скэнлон достал из кармана коробочку с картами и начал
раскладывать на столе гран-пасьянс.
- А что за цивилизацию ты видишь, Ко? - поинтересовался он. - Это тот
самый парень, который сменит Западного Человека?
- Может быть.
- А имя ты ему уже придумал? - съехидничал Мунгабо.
- Следующим придет Нелинейный Человек - Межпланетный Человек. Он
появится на внепланетных мирах, которые скоро возникнут. Он возьмет с
собой классическую красоту, западную науку, китайский прагматизм, японское
упорство, и может быть, русский реализм. Он подберет эти камушки из пыли и
положит их в стены своих зданий. Его дети воспримут как само собой
разумеющееся концепцию эволюции, как последовательности разрывов, и как
должное - то, что считается невозможным сегодня и станет привычным завтра.
Они заселят вселенную, которая по своей природе, недосягаемая даже для
самых мощных телескопов, станет символизировать для них реальность, не
накладывающую на цивилизацию никаких ограничений, ни в том, как она будет
расти, ни в том, сколького она достигнет, ни в том, чем она станет, - Ко
обвел собравшихся за столом взглядом. - Ограниченных ресурсов нет, есть
ограниченное мышление.
Он опять открыл свою книгу и стал читать дальше.
Скэнлон продолжал передвигать и перекладывать карты. Смовак поднял
слона и громко стукнул им по доске:
- Шах!
Воргас обхватил подбородок руками и принялся изучать возникшую
позицию.
Мак-Кейн наклонился вперед и перенес красную пятерку на черную
шестерку.
- Что нового на оси? - спросил он у Скэнлона обыденным тоном.
Скэнлон собрал колоду и раздал джин рамми на двоих. Мак-Кейн
посмотрел в свои карты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152