Мак-Кейн бросил
на ближайший стол сумки, которые он нес. Вдоль стен стояли двухярусные
нары, пять или шесть секций вдоль каждой стены, между ними в узких
промежутках - тумбочки. На стенах висело несколько картинок, на полках -
немного посуды, кружки, книги, на блюде лежала большая, украшенная резьбой
деревянная трубка, на одном из столов стояла шахматная доска с
неоконченной партией. Все было довольно чисто, но в воздухе чувствовался
заметный запах, в эту комнату было втиснуто слишком много людей. Но сейчас
комната была пуста.
В противоположном конце комнаты была открытая дверь, и как только
слух Мак-Кейна привык к тишине после шума снаружи, он услышал внутри звуки
движения. Через мгновение в двери появился мужчина со шваброй. Мак-Кейн не
двигался. Человек вышел наружу и подошел к крайнему столу. Восточные черты
лица, худой, вдобавок к положенной серой робе на нем была черная ермолка.
У него было непонятное лицо, и подтверждавшее и спорившее с годами,
которые чувствовались в фигуре, морщинки возле мудрых глаз и странно
гладкое лицо. Он носил короткую бороду, уже начавшую седеть, но глаза его
были яркими и внимательными, как у любопытного ребенка.
- Вы, наверное, американец. - сказал он. - Мое имя Накадзима Лин
Комеи Цо Лян. - Голос и выражение лица были нейтральными, в них не было ни
поспешного тепла, ни враждебности. Мак-Кейн смешался. Имя было типично
азиатским, сначала фамилия, но сначала было сказано японское имя, а
остальные два были определенно китайскими. Он с любопытством глядел на
Мак-Кейна, явно пытаясь понять, значит ли это противоречие что-то для
Мак-Кейна или нет.
- А вообще меня зовут Ко.
- Льюис Мак-Кейн. Можно просто Лью.
Ко подошел к Мак-Кейну и жестом показал ему на нижнюю койку в первой
секции слева.
- Ваше место будет здесь. - Потом он кивнул на койку напротив.
Верхние нары были подняты к стене на шарнирах, и Мак-Кейн подумал, что в
камере еще есть свободные места.
- А здесь живу я. Похоже, что нам придется быть соседями. - Ко хорошо
говорил по-английски, с неторопливой и старательной артикуляцией.
- Отлично. Кстати, ваше имя - вы китаец или японец?
- И то и другое, это случилось уже много поколений назад. Вполне в
духе нашего столетия.
- Я жил в обоих странах. Вы говорили так, как будто знали о моем
прибытии.
- Старосту блока обычно предупреждают о новичках.
- А что такое староста?
- Вы не знаете местную систему?
- Как я могу ее знать?
- Разве вас не перевели из другой секции Замка?
- Нет, я приехал только что.
Ко кивнул:
- Понятно. В каждой камере есть староста. Это заключенный, которому
доверяют, он отвечает за дисциплину, принимает жалобы у других заключенных
и передает их начальству, назначает на работы. Нашего старосту зовут
Лученко, он русский. - Ко махнул рукой в дальний конец комнаты. - Его
койка там. Когда он вернется, поговорит с тобой.
- Ну и как он?
- Когда как, но в общем - все в порядке.
Мак-Кейн посмотрел на свою койку, на ней не было ничего, кроме
матраса.
- А где взять простыни, одеяло и все остальное?
- Ты получишь на складе полный набор - миску, ложку, кружку и все
остальное.
- А где это?
- В комплексе Центр, по ту сторону улицы Горького.
- Улицы Горького?
- Откуда ты попал в блок. Если хочешь, я покажу тебе, где это, когда
закончу.
- Ты здесь все время, Ко?
- Полдня в течение недели отведено для уборки камеры. В эту неделю -
моя очередь. Отличная возможность подумать в тишине и спокойствии. Здесь,
в Замке, редко можно побыть одному.
- Долго ты здесь?
- Около года.
Мак-Кейн кивнул и подошел ближе, чтобы рассмотреть верхнюю койку
своей секции, пытаясь узнать, что за человек будет его ближайшим соседом.
Над подушкой несколько вырезок из журналов с голыми бабами, обложка
рок-журнала с какой-то поп-группой, играющей на фоне звездно-полосатых
букв USA, на подушке свернутая футболка с эмблемой Университета Огайо.
- За что ты здесь? - поинтересовался он.
- Вы говорите по-русски? - неожиданно спросил его Ко. - Ты говоришь
по-русски?
Мак-Кейн повернул голову и секунду посмотрел на него, потом кивнул:
- Да.
- Где ты жил в Америке? - продолжал Ко, все еще по-русски. - Ты давно
на "Терешковой"? В чем состоит твое нарушение?
Мак-Кейн понял, в чем дело, и кивнул, соглашаясь.
- Я не знаю вас. - согласился он, переходя обратно на английский.
- И я - вас. И вы, наверное, уже поняли, что здесь приучаешься не
задавать таких вопросов иностранцам.
- А я бы признался в том, что знаю русский, если был подсадным?
- Маловероятно. Впрочем, если ты очень умен, то мог бы.
- А они часто очень умны?
- Нет. Но когда такое случается, то они опаснее всего.
Мак-Кейн вздохнул. Ему нечего было сказать, чтобы рассеять
подозрения. Для этого потребуется время и терпение. Он сел на койку и
занялся содержимым своих сумок.
- А что за парень надо мной? - спросил он. - Еще один американец?
Ко коротко рассмеялся:
- Нет, на американец. Американофил. Его зовут Мунгабо, он зигандиец.
У русских странное представление об американском образе жизни, особенно в
том, что касается расовых предрассудков, которые раздувает их пропаганда.
Они решили, что будет забавно положить американца под негром. У Лученко
странное чувство юмора. - Ко повернулся и пошел к двери в конце камеры. -
Туалет и раковина здесь. Когда я закончу с этим, я отведу тебя на склад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152