Она было ничего себе, но лицо было
жестким.
- Я вас раньше не видела.
- Вы всех здесь знаете?
- Нет, но я запоминаю лица.
- Что это у вас за акцент? - спросила вторая, полненькая рыжая
курносая девушка. Они обе говорили, как русские.
- Американский.
- Американец! - Высокая выглядела удивленной. - Это редкость. Вы
новенький, да?
- Честно говоря, да.
Она надула губы и протянула руку, двусмысленным жестом потрогав
верхнюю пуговицу на рубашке Мак-Кейна.
- У вас здесь много друзей? Я имею в виду - близких друзей. Их можно
завести. Хотите?
- Не знаю. Мне сейчас некому даже позвонить - телефон еще не провели.
Пухленькая захихикала. Высокая махнула рукой в сторону появившейся из
склада огромной женщины, грохнувшей коробку на стойку.
- Скажи Ганне, в любое время. Всего пятьдесят зачетов на бирже. За
восемьдесят можно взять даже двух девушек и хорошо провести время.
- Я подумаю.
- Как тебя зовут?
- Лью. Мне пора идти.
- Лью. Я запомню. А меня - Зина.
Мак-Кейн вышел наружу, держа коробку под мышкой. Запад, кажется,
считает, что русских необходимо учить делать деньги.
Когда он вернулся в блок, там были неприятности. Заключенных оттеснил
кордон из вооруженных охранников с оружием наизготовку, а на очищенной
площадке перед дверью камеры В-3 охрана держала троих забастовщиков. Рядом
с дверью стоял Лученко, что-то объясняя капитану охранников и майору
Бочавину, коменданту блока. В дверях камеры появился Майскевик. Он
вызывающе посмотрел на заключенных, глядящих на него издали, и подошел к
Лученко. Через несколько секунд из дверей камеры четыре охранника вынесли
изуродованного Ирзана. Губы распухли и кровоточили, избитое лицо, кровь на
подбородке и рубашке. Похоже было, что забастовка окончена.
Охрана построилась вокруг четырех азиатов. Капитан вышел вперед и
взвод зашагал к выходу. Майор Бочавин с двумя помощниками остался в блоке.
- Что смотрите? - рявкнул он остальным заключенным. - Площадку блока
очистить! Все в камеры, выходить сегодня запрещено. Немедленно по камерам!
Злобно бормоча что-то под нос, заключенные стали расходиться под
дулами оружия охраны. Охранники захлопнули решетчатую дверь, через которую
только что вошел Мак-Кейн.
Мак-Кейн вернулся в свою камеру и обнаружил Смовака, Боровского и еще
одного азиата из Сибири, с непроизносимым именем, которого все называли
Чарли Чан, приводящих в порядок столы в центре камеры. Стало ясно, что
первое дежурство Мак-Кейна по камере не принесет ему одиночества и
возможности концентрации, которые так ценил Ко. Он прошел через камеру в
умывальную и обнаружил лужицу крови на полу и несколько пятен на двери и
на стенках. Мыши Рашаззи скреблись в клетке, безразличные к окружающему.
Глядя на кровь, он попытался восстановить события. Охрана отогнала
заключенных от камеры, пока Майскевик расправлялся с Ирзаном? Или они
вывели трех остальных и просто оставили Майскевика с ним один на один? Он
все еще глядел на пятна, когда дверь открылась шире, и в умывальную вошел
Лученко, спокойно глядя вокруг. Затем он взглянул на Мак-Кейна с
выражением интереса на круглом лице.
- Займись делом. - посоветовал он и вышел. Скэнлон вернулся к ужину,
вместе с остальными. У двери на улицу Горького стояла охрана, впускавшая
внутрь только заключенных из этого блока, на площадку блока их выпустили
только поужинать, так что Скэнлону не нужно было рассказывать, что
случилось.
- Вот так работает система? - спросил Мак-Кейн. - Я вижу, что
Майскевик в нее вписывается.
- Действительно, грязная работа. - согласился Скэнлон. Он
заинтересованно глянул на Мак-Кейна. - Ты думаешь, ты с ним справишься?
- Зачем мне об этом думать?
- Если ты хочешь сделать то, что задумал, тебе придется начать с
него.
Мак-Кейн попытался посмотреть на Скэнлона вопросительно, но вопрос
настолько попал в точку, что он промолчал. Рядом не было никого и Скэнлон
продолжил:
- Я не знаю, что ты задумал, но ты что-то задумал. И ты видел
достаточно, чтобы знать - в одиночку человеку ничего не сделать. Все
остальные сейчас просто ждут того нужного человека, и пойдут за первым,
который сможет набить болгарину морду. Может быть, это не то, что ты
называешь разумным, но так устроен мир, и с этим мирятся все, от
последнего мерзавца до короля, если тут есть разница.
Мак-Кейн представил себе эту сцену. Он был вполне уверен, что не
справится с Майскевиком в равной драке, если до этого дойдет. Но с другой
стороны... в жизни его учили не очень беспокоиться о честной игре.

На следующий день, в мастерской, Скэнлон сказал Мак-Кейну, чтобы тот
отправлялся вечером в библиотеку на верхний уровень Центра, и открыл на
терминале библиотечного компьютера интерактивный файл "Архитектура
Византии". Кроме того, Скэнлон высказал не совсем понятное и в высшей
степени сомнительное замечание о том, что "Капуста пляшет на Камчатке".
- Ну и что это может значить?
- Просто запомни.
Мак-Кейн сделал, как ему было сказано, и в десять минут восьмого тем
же вечером сидел перед одним из библиотечных терминалов. Без всякого
предупреждения текст на экране исчез, сменившись одной строкой:
ГДЕ ПЛЯШЕТ КАПУСТА?
КАМЧАТКА - ответил Мак-Кейн. Экран опять очистился, а затем на нем
появился вопрос:
ВЫ НУЖДАЕТЕСЬ В ИНФОРМАЦИИ. МОГУ ПОМОЧЬ. НУЖНЫ ДЕТАЛИ.
Мак-Кейн кратко описал Полу Шелмер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152