- Это был Ко.
- Ко? - Мак-Кейн действительно был ошарашен.
Скэнлон отвернулся, глядя сквозь стеклянную стену бара.
- Все, что он рассказывал о цивилизациях: греческой, римской,
европейской, американской... даже о бриттах. Как все они неожиданно
рождались, как живые существа, жили и процветали, выражали все, чем они
были, во всем, что ни творили... а потом они умирали. Но несколько
камешков подбирал из пыли следующий и клал их в свое здание, еще лучшее, и
человечество продолжало жить... а это главное, - он указал рукой в темное
небо. - Именно это и происходит сейчас там. И разве мне не приятно будет
думать, что я помог сделать один-два таких камешка? И когда я подумал об
этом - как я мог работать дальше на тех, на кого работал? Вся это система
представляла собой то, от чего мир уходит, а не то, к чему он идет.
Мак-Кейн откинулся на спинку кресла и с удивлением посмотрел на
Скэнлона.
- Так вот о чем вы с ним разговаривали часами... Ко сделал это, а?
Уболтал ирландца? Интересно, знал ли он, что делает?
- Если быть абсолютно точным, то знал... И потом глядя на таких, как
ты, Разз, все наши - я думал, кого вы представляете. Я видел режим,
который мог выжить только благодаря страху, разрушающему разум человека. И
я видел силу человеческого разума, силу людей, которые выжили, преодолев
страх. Я сделал мой выбор, вот и все.
Мак-Кейн осушил свой стакан.
- Поэт и философ! - прокомментировал он.
- А что ты хотел от ирландца?
Мак-Кейн посмотрел вокруг.
- Знаешь, Кев, у меня никогда не было проблем с людьми. Только с
системой. Посмотри, как у них пошли дела теперь... Кстати, угадай, от кого
я получил недавно письмо? Андреев. Помнишь?
- Этот старичок, седой такой?
- Да, он. Он вернулся, снова живет на Украине.
- Ты знаешь, что его отец был там - в Германии в 1945, с армией
Конева? - спросил Скэнлон. Оба засмеялись.
- Он упоминал о первом русском Диснейленде, который открылся под
Москвой. И написал, что его управляющий - Протворнов. Я так и не понял,
шутит он или нет.
В этот момент к их столику приблизился метрдотель.
- Ваши гости прибыли, джентльмены.
Мак-Кейн с недоумением посмотрел на него, как раз вовремя, чтобы
заметить, что Скэнлон подмигивает.
И тут за его спиной раздался женский голос:
- Я думала, что ты выберешь японский ресторан, Лью.
Мак-Кейн обернулся, не веря своим глазам. Она чуть пополнела, но эта
прядь волос, которая столько могла сказать о ней, все так же сбивалась на
лоб. Он вскочил, не в силах сказать ни слова.
Из-за ее спины выглянул расплывшийся в улыбке Рашаззи.
- Это наш первый отпуск на Землю за эти восемнадцать месяцев. Мы не
могли не увидеть тебя. Время выбрано просто отлично.
Мак-Кейн крепко пожал руку Рашаззи и обнял Полу.
- Это была ее идея, - сказал сзади Скэнлон. - Она меня выследила и
позвонила с Луны два месяца назад.
- Правда, мы немного опоздали, - извинился Рашаззи. - Эти женщины...
- Э-э, ваш стол готов, - вмешался метрдотель. - Но если вы хотите
сначала выпить по коктейлю, то мы приготовим для вас другой, чуть позже.
Мистер Накадзима-Лин позвонил несколько минут назад и сказал, что он
немного задержится, так что можете начинать без него.
- Нет, давайте подождем, - возразил Рашаззи. - Я еще не умираю от
голода.
- Мы в Вашингтоне на неделю, - сказала Пола Мак-Кейну. - Куда
торопиться?
Они уселись, а Мак-Кейн продолжал ошеломленно стоять.
- Ко? Ко тоже придет?
- Одна из его маленьких отлучек, о которых ты говорил, - заметил
Скэнлон. - Между нами, мне кажется, что их племя собирается колонизировать
Штаты.
- Ну и как вам быть учеными на Луне? - обратился Мак-Кейн к Рашаззи.
- Неописуемо, - ответил он. - Потрясающе. Чувство бескрайнего,
совершенно нетронутая природа, там наверху... Ты не можешь себе это
представить.
- А ты уверен, что вы действительно там? Это не может быть где-нибудь
под Бруклином? - спросил Мак-Кейн, весело глядя сквозь стакан. Рашаззи
рассмеялся.
- А что касается - быть ученым, - начала Пола, долгим и неожиданно
серьезным взглядом глядя на Мак-Кейна. - Ты имеешь к этому самое прямое
отношение, Лью. Я так много узнала о людях... Но я узнала, и что такое
настоящая наука.
- То есть? - не понял тот.
- Ты знаешь, что я имею в виду. Наука - это реализм, отсечение любой
выдумки. Если этого не сможешь сделать, то никогда не узнаешь истины. Так
можно построить в свой голове собственный "Потемкин". И иногда из него
бывает очень трудно выбраться, но уж если выберешься оттуда и оглянешься
на свою тюрьму, которую столько времени считал реальностью - будет то же
чувство освобождения и возможностей бесконечного роста.
- Как с идеями Ко об эволюции, - добавил Скэнлон.
- Это одно и то же, - возразил Рашаззи.
Официант с восточными чертами лица вернулся к столику и пока он
принимал у Полы и Рашаззи заказ, Мак-Кейн внимательно разглядывал его. В
его чертах смешалось японское и китайское происхождение, но ни то, ни
другое никак не могло взять верх. За годы своей работы на Востоке Мак-Кейн
приучился отличать китайцев от японцев. Неожиданно новая мысль пришла ему
в голову и он нахмурился.
- Простите, вас случайно зовут не Накадзима-Лин? - спросил он у
официанта.
- Нет, сэр. Моя фамилия Джонс.
Мак-Кейн расслабился со вздохом облегчения.
- Приятно это слышать.
- Что приятно, сэр? - поинтересовался официант.
Мак-Кейн посмотрел на звезды за стеной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152