Другими словами, Советы
смогут начать практически безответную атаку, будучи укрыты защитным
экраном, который почти целиком отразит удар Запада.
- А сможем ли мы рискнуть в таких условиях или сдадимся без боя? -
спросил Остин. - Может быть, именно это и было их подлинной целью?
- В этом есть смысл, - согласился Уль. Действительно, кому не хочется
диктовать свои условия всей мировой экономике вместо того, чтобы возиться
с развалинами, на восстановление которых понадобится пятьдесят лет?
Остин прошелся, сложив за спиной руки.
- И какой же у нас выбор? - спросил он, обращаясь ко всем.
- Ну, пока советские лидеры вот так разгуливают там наверху по этим
городам, они уязвимы, - ответил Снелл. Залп американского оружия с земной
орбиты действительно сможет пробить обшивку станции и уничтожить всех
незащищенных людей, даже если и не повредит боевых станций. Но это была не
альтернатива, а скорее отказ от нее. Это было неприемлемо чисто с
моральной точки зрения - прибегать к таким действиям, как к мере
предосторожности, и если выяснится, что их страхи были все-таки напрасны,
то последствия будут немыслимыми. Как ответный удар, может быть. Но с
другой стороны, если эти страхи - правда, то после первого залпа
"Терешковой" США будет нечем нанести этот удар.
Уль нервно покусал губу.
- Хотел бы я, чтобы у меня было какое-то предложение. Но у меня его
нет. Я должен согласиться с разведкой, - он покосился в направлении
Бордена и Фоледы. - Мы можем уничтожить часть преимущества "Терешковой",
если нанесем превентивный удар по советскому ракетному щиту, и надеюсь,
раньше, чем Русалка ответит. Это оставит их беззащитными - пусть даже
частично - перед нашими ракетами. А затем, когда Русалка разрушит наш щит,
чего мы в любом случае не сможем предотвратить, то мы окажемся в положении
для взаимного обмена ударами. Как в восьмидесятых.
- И в этом случае отступить могут они, - предположил кто-то.
Снелл покачал головой.
- Они все равно на краю. Кроме того, для них это последняя попытка, а
для нас - нет. Время работает против них.
Уль согласился, тяжело качнув головой.
- А что с кораблем ООН? - спросил он президента. - У нас еще есть
время отправить его обратно.
Остин задумался.
- Я думаю, этого не стоит делать, - сказал он наконец. - Если все
зависит от неожиданности, то это будет ошибкой. Русских могут предупредить
их люди в ООН.
Снелл согласно кивнул головой. Президент продолжал:
- Боюсь, что им, как и всем остальным, придется рассчитывать только
на удачу.
Затем он повернулся к стоявшим у него за спиной людям, ожидающим
решения.
- Объявите повышенную боевую готовность в вооруженных силах и боевую
тревогу для космических орбитальных систем. Немедленно. И пойдемте,
посмотрим, что у нас получается с этим совещанием с европейцами.

58
- Да, алло? Тунгусский цементный завод... Товарища Горженко? Минутку.
Марианна Поречная переключила линию на коммутаторе и набрала
дополнительный номер. На коммутаторе не было никого, кроме ее и Евгении.
Повернувшись к Евгении, она продолжала прерванный разговор:
- А я ей сказала, что она дура - если не можешь сказать своему сыну,
чтобы он не лазил через забор, то я не виновата, что он упал и порезал
ногу. Нет, ты представляешь? Я еще виновата в том, что оставляю мою лопату
на моем дворе! Как будто я должна думать обо всех идиотах вокруг. А ее муж
постоянно ставит у наших ворот эту их развалину, на которой они везде
ездят. А однажды она... Нет, он не отвечает. Прораба? Подождите, я
попробую...
- Я вчера сыну в Москву звонила, - задумчиво сказала Евгения. - Он
говорит, там у них, как на кладбище. В этом году нет парада, поэтому
устроили праздники за городом. Самое смешное, он говорит, что у них сейчас
учения по гражданской обороне. Ты когда-нибудь слышала об таком? Совсем с
ума посходили - устраивать такое на праздники. Делать им там нечего, что
ли?
- И дети у нее такие же, особенно старший. Однажды они измазали нам
краской все окно и стену, а хотели все свалить на двух маленьких Брюковых,
что за углом живут. Брюковы, конечно, тоже не ангелы, но я-то прекрасно
знала, что это они. Я даже банку видела - этот урод, ее муж, за день до
этого двери красил. И тоже выбрал. Ты такого цвета еще не видела -
красно-розовый, как пудра у этой шлюхи, которая живет напротив - вот когда
она накрасится и выходит на улицу на своих каблуках, а юбка - все ноги
видны. Сразу видно, что это за штучка. А ты знаешь, в котором часу она
приходит домой? И аж сияет от удовольствия! Как-то мне ее мать
пожаловалась... Алло? Генерального директора?... А я здесь при чем?... Да,
минутку... Сейчас... Ну и люди, никакого терпения. Что за народ - слова
доброго от них не дождешься, не понимаю.
- У него был такой голос, он, наверное, простудился, - ответила
Евгения, думая о своем.
Никто из них не обращал внимания на то, что дверь понемногу
приоткрывалась, пока ее не распахнули. Высокий крепко сложенный мужчина в
сером свитере, вслед за ним второй, костлявый и пучеглазый, проскользнули
внутрь так быстро, что две женщины и пискнуть не успели, как им крепко
зажали рты. Третий, моложе, чем первые два, смуглокожий, с волнистыми
черными волосами - судя по горящим глазам, определенно убийца, встал между
ними и коммутатором, а четвертый прикрыл дверь и защелкнул замок.
Марианна задрожала от ужаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152