Для нег
о устанавливается отдельная юрта, которую он не покидает до тех пор, пока
не выздоровеет или же не скончается от болезни. Если же такое несчастье с
лучается с рабом или бедняком, его просто оставляют в пустыне на произво
л судьбы, а племя идет дальше своей дорогой.
Когда умирает кто-либо из уважаемых и богатых людей, для него выкапывают
большую яму в земле, повторяющую по форме его дом. Покойника одевают в сам
ый лучший курток , подпоясанный перевязью с луком
и колчаном со стрелами, и вкладывают ему в руку деревянный кубок с опьяня
ющим напитком. Все его вещи собирают в одну груду, которую опускают на дно
его нового, подземного дома. Туда же кладут и самого покойного. Затем над я
мой устанавливается юрта, которую обмазывают глиной, создавая некое под
обие склепа-купола.
Потом они убивают его лошадей. На краю могилы убивают сто или двести лоша
дей Ц столько, сколько принадлежало покойному. Затем все племя ест кони
ну Ц съедается практически вся туша, от головы до копыт и хвоста. Лошадин
ые шкуры и головы поднимаются на деревянных шестах, воткнутых в землю, и с
тарейшины произносят священное заклинание: «Вот его верные скакуны, на к
оторых он въедет в рай».
Если покойный был храбрым воином, убившим за свою жизнь множество врагов
, то соплеменники вырезают деревянные фигуры по количеству убитых им нед
ругов. Эти статуи расставляют вокруг могилы и произносят следующие слов
а: «Вот его верные слуги, которые будут служить ему в раю».
Иногда родственники усопшего оттягивают время и не торопятся убивать п
ринадлежавших ему лошадей. В таких случаях кто-нибудь из стариков подст
егивает их, говоря следующее: «Я видел усопшего во сне, и он сказал мне: «Во
т мы и встретились с тобой. Я еще здесь, рядом, а мои товарищи по здешнему ми
ру ушли далеко вперед. Мои же ноги слишком слабы, чтобы угнаться за ними. Я
остался здесь в одиночестве, и мне очень тяжело»». Выслушав эти слова, люд
и приступают к убийству всего табуна усопшего, и вскоре лошадиные шкуры
уже украшают шесты над его могилой. Проходит еще день или два, и тот же ста
рейшина является к своим соплеменникам и говорит: «Я видел усопшего во с
не, и он сказал мне: «Скажи моей семье, что я нагнал своих товарищей, и тепер
ь мне здесь легко»».
Таким образом старики хранят древние традиции народа огузов, что помога
ет избежать искушения разделить лошадей усопшего между оставшимися в ж
ивых Фарза
н, верный почитатель Ибн Фадлана, уверен, что данный фрагмент обнаружива
ет в личности автора «чутье и понимание предмета, свойственное современ
ному антропологу, поскольку он записывает и сообщает читателю не только
информацию о самих традициях того или иного народа, но и о механизмах, кот
орые обеспечивают сохранение этих традиций. С точки зрения экономическ
ой целесообразности забой лошадей, принадлежавших вождю кочевого плем
ени, в некотором смысле соответствует современному налогу на наследств
о: в той или иной степени и та и другая норма замедляют процесс аккумулиро
вания богатства всей общественной группы в руках одной семьи. Несмотря н
а то, что данное требование было освящено религиозными верованиями и убе
ждениями, вряд ли оно выполнялось древними кочевниками с большей охотой
, чем уплачиваются сегодня столь значительные суммы налогов на наследст
во. Ибн Фадлан со свойственной ему наблюдательностью показывает нам, как
к исполнению этой нормы принуждают тех, кто сомневается в ее целесообра
зности».
.
И вот наш караван вступил на земли тюркского царства. Однажды утром нам н
австречу выехал верхом один из тюрков. Он имел на редкость уродливую вне
шность, одежда его была страшно грязна, манеры отвратительны, а мышление
крайне примитивно. Подъехав к нам, он приказал:
Ц Стой!
Весь караван остановился, исполняя его команду. Затем он сказал:
Ц Дальше ехать нельзя. Никому. В ответ мы заявили ему:
Ц Мы друзья Кударкина. Он захохотал:
Ц Да кто такой ваш Кударкин? Срал я на его бороду.
Никто из нас не знал, как поступить, когда ведутся такие речи. Но тюрк сам и
збавил нас от долгих раздумий:
Ц Бекент.
На хорезмийском языке это значит «хлеб». Я дал ему несколько лепешек. Взя
в их, он объявил:
Ц Можете следовать дальше. Я над вами сжалился.
Мы прибыли в земли, где властвовал тюркский военачальник по имени Этрек
ибн-аль-Катаган. Он поставил для нашего посольства несколько тюркских в
ойлочных шатров и предложил задержаться у него в гостях. Его кочевой лаг
ерь внушает уважение количеством юрт, прислуги и утвари. Нам привели бар
анов, которых мы могли зарезать, и предоставили в пользование скаковых л
ошадей. О нашем хозяине тюрки говорили как о лучшем наезднике и стрелке и
з лука. Действительно, я видел своими глазами, как он ехал верхом и заметил
летевшего над нами гуся.
Выхватив стрелу из колчана и вскинув свой лук, он пустил коня в галоп. На с
каку, поравнявшись с летящей птицей, он выстрелил, и гусь упал на землю.
Я преподнес ему в подарок накидку, сделанную в Мерве, сапоги из красной ко
жи, парчовый камзол и пять шелковых рубах. Мое подношение было встречено
целым потоком благодарственных речей. Более того, тюрк сорвал с себя ста
рый парчовый камзол и преподнес его мне в знак признательности за сделан
ный ему подарок. При этом я увидел, что курток , кото
рый он носил на теле, представлял собой грязные, разваливающиеся от ветх
ости лохмотья. Впрочем, к тому времени я уже знал, что в обычаях тюрков Ц н
осить нательное белье до тех пор, пока оно не развалится от старости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73