Вот
и Шега странное о нем вспоминает... То есть если со стороны посмотреть, так
все, как говорится, путем там было. И учили малышню приютскую счету-грамот
е, и к чистоте-порядку приучали. И к тому, чтобы вообще по уму жить. И содержа
ли их хоть, как говорится, по-спартански, но не совсем уж и в черном теле. Тол
ько...
Тут Чудин задумчиво поцокал языком.
Ч Только во всем том какое-то двойное донышко имелось. Ну вот, к примеру, р
ассказывал малец такие вещи. Учились они там в группах Ч человек по двен
адцать-пятнадцать, по возрасту подобранных, по способностям. Но были у ни
х и такие уроки, на которые их разводили человека по три. А иногда один на о
дин с учителем занимались. Если, конечно, то учителя были Ч те странные лю
ди, что работали с ними. Они, кстати, и учителями не назывались. А Наставник
ами... Николай поморщился, словно на язык ему попалось что-то кислое. И прод
олжил.
Ч В общем, так и не смог Шега мне толком объяснить, чему его на этих странн
ых занятиях обучали. Помнил только, что много было тестов разных. И еще Ч
что гипноз на нем испытывали. Или что-то очень похожее на гипноз... И есть у м
еня подозрение, что не только гипноз и психотехники разные там на детишк
ах отрабатывали. Потому что, когда рассказывал мне Шега про то, какие сны д
а видения к нему приходили после тех занятий, так мне очень даже хорошо пр
ипомнились те штуки, что ребята, которые галлюциногенами баловались, рас
сказывали... Помнил он еще, что возили его и еще нескольких пареньков поста
рше в странные места какие-то. Но тут тоже все путается. Не всегда Шега зна
л, что из ему запомнившегося действительно с ним было, а что Ч сны, да гипн
оз, да галлюцинации одни... Но одного из Наставников этих он запомнил так, ч
то, думаю, вовек не забудет. Он, собственно, так только его и называл Ч Наст
авник. Ничего другого про него не говорил Ч стар тот или молод, светел или
черен, зол или милостив. Одно только повторял: “Все обо мне он знал. Даже то
, чего сам про себя не знаю...” Вот такой вот страшный тип в душу ему запал, мэ
м. Он у Шеги и обнаружил Дар Ч живой отмычкой служить.
Николай потер лоб и снова поморщился, словно глотая горькое лекарство.
Ч А особо ему какое-то место запомнилось... Такое, о котором он долго расск
азывать не хотел. Но и в себе эту память носить боялся. Такое с людьми быва
ет: случится с тобой что-то такое, о чем никому рассказывать не стоит, ты и м
олчишь. Только память тебя гложет и гложет. До тех пор, пока не выложишь вс
ю эту историю первому встречному. Ну, или не совсем первому, а во г. как у нас
с Шегой получилось Ч тому, кто первый к тебе отнесется по-человечески. Я,
мэм, доброго дядюшку из себя не корчил и розовых, извините, соплей не распу
скал. Просто не упускал случая объяснить мальцу, что к чему на этом свете.
Ну и, конечно, планами своими поделился немного погодя. Вот тогда он и стал
мне всякое такое... сокровенное о себе рассказывать. Тоже делиться
стал Ч тем, что него на душе. И про это свое воспоминание... Или про сон
Ч тоже... Это когда мы с ним как-то раз на природу, к реке выбрались да ближе
к ночи костерок развели Ч он про это и заговорил.
Николай решительно отставил в сторону опустевшую чашку и жестом показа
л хозяйке, что больше наливать не надо.
Ч В общем, так... Его Наставник однажды пришел за ним поздним вечером. Ночь
ю уже. Пришел и сказал, что им нужно побывать в одном месте. Вдвоем. Что Наст
авник довезет мальчика туда на своем “ровере”. Что он Ч Наставник Ч дол
го ждал, когда Шега будет готов к тому, чтобы в том месте побывать. И теперь
видит, что тот готов. И медлить нельзя.
Николай помолчал, сразу как-то потемнев лицом.
Ч Они туда долго добирались, Ч продолжил гость после почти полуминутно
й паузы. Ч Почти всю ночь. И поутру выехали на побережье. В дюны. Там Ч во с
не том или в мороке Ч только дюны ему и запомнились. Только песок холодны
й под ногами. И ветер холодный. И небо над головой тоже холодное, серое... И м
оре до горизонта мглой подернуто. Холодное и серое. И лес невдалеке Ч ред
кие такие деревья. Без листьев. Словно мертвые...
Там Наставник остановил машину, открыл дверцу и приказал: “Иди туда, в лес
... Там сам все поймешь...”
И Шега побрел к лесу. Побрел, ежась от холодного ветра, утопая по щиколотку
в ледяном песке, к теряющимся в сумраке угрюмого рассвета черным деревь
ям.
Николай поежился, словно тот ветер из зыбкого мира снов мальчика добралс
я до него здесь и пробился под плотное сукно бушлата.
Ч Вроде ничего страшного, мэм, малец и не рассказывал. Но... Каждый раз как в
спомню, как он сидит, коленки ладонями обхватив... Весь из себя тоненький т
акой, напряженный, а глаза Ч большие, и слезы в них стоят... Сам глядит на ог
онь Ч и словно не видит его... Словно зверек маленький перед змеей... Ну я ег
о и спросил Ч что было с ним там, в лесочке этом? А он молчит и только на ого
нь смотрит... А потом отвечает Ч рассеянно так: “Я там заблудился. И осталс
я там. Навсегда”. Я, помню, переспросил тогда: “Как это Ч навсегда? Хочешь с
казать Ч на всю жизнь?”
Он глянул на Марику, словно ища у нее поддержки.
Ч Понимаете, я тогда подумал, что малец немного того... Умом тронулся посл
е всего, что с ним в Приюте том сотворили. Должно быть, Шега это понял. Но взг
ляда от огня все оторвать никак не мог. Только повторил: “Навсегда”. И я, зн
аете, так и не смог понять Ч возражает он мне или со мною соглашается... “Ты
же, Ч говорю, Ч сейчас со мною здесь, у костерка сидишь. Живой и невредимы
й. Значит, выбрался ты оттуда, из леса того.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175