Она смущенно посмотрела на него.
— Ты поймешь позже, — заверил он, еще шире раздвигая ее ноги, затем провел рукой по ее ноге, и напоследок коснулся ее самого интимного места.
— Колин! — задохнулась она.
Он дьявольски улыбнулся.
— Ты думала, я тебя там не буду трогать?
Словно для того, что наглядно пояснить его точку зрения, один из его пальцев начал танцевать на ее самом чувствительном месте, заставляя ее изгибаться, буквально извиваться на его кровати, ее бедра приподнимали их обоих, и затем, ослабев, снова опускали вниз, в то время как она сама дрожала от страсти и желания.
Его губы нашли ее ушко.
— Все еще впереди, дальше будет гораздо лучше, — прошептал он.
Пенелопа не посмела спрашивать что. Уже то, что случилось было просто ужасно, по мнению ее матери.
Внезапно его палец вошел внутрь нее, заставляя ее задохнуться снова (что заставило его рассмеяться от восхищения), затем начал медленно двигаться и поглаживать в ее самом интимном месте.
— О, Боже, — простонала Пенелопа.
— Ты почти готова принять меня, — прошептал он, его дыхание, стало частое и хриплое. — Ты такая влажная, но все еще напряжена —
— Колин, что —
Он снова начал двигать пальцем внутри нее, отчего у нее сразу пропали все способности к членораздельной речи.
Она чувствовала себя странно растянутой, и ей нравилось это ощущение. Она должно быть очень порочная и распутная женщина глубоко внутри, потому что она хотела еще шире и шире раздвинуть ноги, чтобы стать полностью открытой для него. Она была обеспокоена тем, чтобы еще больше открыться для него, чтобы он мог прикоснуться к ней, сделать с ней все, что ему хотелось бы.
Так долго, пока он сам не остановится.
— Я не могу больше ждать, — задыхаясь, прошептал он.
— Не жди.
— Ты мне нужна.
Она приподнялась и обхватила руками его лицо, вынуждая его посмотреть прямо ей в глаза.
— Ты мне тоже нужен.
А затем его пальцы ушли. Пенелопа почувствовала себя странно пустой и незаполненной, но лишь на секунду, потому что в следующую, она почувствовала, как что-то медленно входит в нее, что-то напряженное и горячее, и очень, очень требовательное.
— Это может причинить тебе боль, — пробормотал Колин, скрипя зубами, словно он уже почувствовал эту боль сам.
— Я не волнуюсь.
Он должен сделать так, чтобы ей было хорошо. Он должен.
— Я буду нежным, — прошептал он, хотя его желание, было такое яростное и страстное, что он понятия не имел, как он сдержит свое обещание.
— Я хочу тебя, — прошептала она, — Я хочу тебя, и нуждаюсь в чем-то, я не знаю в чем.
Он двинулся вперед, лишь на дюйм или около того, но было такое ощущение, словно она обхватила его со всех сторон.
Она была странно тиха и неподвижна под ним, единственным звуком было неровное дыхание, срывающиеся с ее губ.
Еще дюйм, и словно на дюйм стал ближе к небесам.
— О, Пенелопа, — простонал он, руками удерживая себя на весу над ней, чтобы ей не было тяжело.
— Пожалуйста, скажи, что тебе хорошо. Пожалуйста.
Потому что, если бы она сказала что-нибудь другое, его просто убьет сама мысль о том, что ему придется выйти из нее.
Она кивнула, и пробормотала.
— Мне нужно немного привыкнуть.
Он сглотнул, его дыхание вырывалось через его нос, в коротких взрывах. Это был единственный способ, которым он мог сосредоточиться и сдерживать себя. Ей необходимо было успокоиться, лежа под ним, позволить ее мускулам расслабиться. Но она никогда прежде не принимала мужчину в себя, и поэтому она была так сильно напряжена.
В то же самое время, он с трудом мог ждать до тех пор, пока у них будет шанс сделать это таким образом, что ему не придется сдерживать себя.
Когда он почувствовал, что она немного расслабилась под ним, он протолкнулся дальше, до тех пор, пока не уперся в бесспорное доказательство ее невинности.
— О, Боже, — простонал он. — Сейчас будет немного больно. Я не могу тебе ничем помочь, но обещаю, что будет лишь в этот первый раз, и больше не повторится никогда.
— Откуда ты знаешь? — спросила она его.
Он в муках прикрыл глаза. Нужно заставить Пенелопу довериться ему.
— Доверься мне, — сказал он, уклоняясь от вопроса.
А затем он сделал резкий толчок вперед, почувствовав себя саблей, которая входит в свои ножны, он почти сразу полностью погрузился в ее теплую глубину.
— Ох! — простонала она, ее лицо показывало сильное потрясение.
— С тобой все в порядке?
Она кивнула.
— Я думаю, да.
Он чуть-чуть двинулся. — Так хорошо?
Она снова кивнула, на ее лице было написано удивление, даже можно сказать ошеломление.
Бедра Колина начали двигаться помимо его собственной воли, неспособные оставаться неподвижными, когда он так близок к кульминации.
Она была совершенством, и когда он понял, что ее стон показывал ее желание, а вовсе не боль, он позволил себе нормально двигаться и отдаться на волю подавляющего желания, которое бурлило в его крови.
Она страстно извивалась под ним, и он молился, чтобы он смог протянуть до ее кульминации. Ее дыхание было частое и горячее, ее пальцы неустанно нажимали на его плечи, ее бедра извивались под ним, доводя его до безумия.
А затем это случилось. Звук сорвался с ее губ, самых сладких и вкусных, чем когда бы то ни было, и коснулся его ушей. Она выкрикивала его имя, в то время как ее тело выгибалось и извивалось, получая удовольствие.
Он подумал — когда-нибудь, я буду наблюдать за ее лицом. Я увижу ее лицо в момент, когда она достигла пика наслаждения.
Но не сегодня. Он почти достиг пика, его глаза были закрыты в предчувствии экстаза. Ее имя сорвалось с его губ, он дернулся в последний раз, излился в нее, а затем резко упал на нее сверху, полностью лишившись сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117