Если бы Порция Физеренгтон узнала о его намерениях заранее, она наверняка давно бы рассказала по секрету всем вокруг, и подала это так, словно это она сама организовала брак своей дочери с ним.
И по некоторым причинам, Колин находил это крайне неприятным.
— Надеюсь, я не злоупотребляю вашим гостеприимством? — обратился он к миссис Физеренгтон.
— Нет, что вы, конечно, нет, — быстро заверила она его. — Мы все просто восхищены и рады видеть вас здесь в нашем семейном кругу.
Но выглядела она довольно странно, словно все еще не уяснив для себя, что он там будет делать, и неуверенная в своем следующем шаге. Она задумчиво пожевала свою нижнюю губу, затем бросила незаметный взгляд на Фелицию, затем посмотрела на остальных.
Колин повернулся к Фелиции. Она смотрела на Пенелопу с небольшой тайной улыбкой. Пенелопа смотрела на свою мать, ее рот скривился в раздраженной гримасе.
Взгляд Колина переходил от Физеренгтон до Физеренгтон и к Физеренгтон.
Что-то здесь явно кипело под внешней невозмутимостью, а ему нужно было в срочном порядке вычислить:
А) как избежать быть пойманным в ловушку-разговор об отношениях с Пенелопой, в то время как
Б) так или иначе, в то же самое время, сделать ей предложение, — к тому же он было довольно любопытен относительно того, что же здесь происходит на самом деле; все эти закулисные взгляды, бросаемые друг на друга женщинами Физеренгтон сильно нервировали его.
Миссис Физеренгтон в последний раз бросила взгляд на Фелицию, и сделала едва заметный жест, который, Колин мог поклясться, означал: “Сядь прямо!”, и сосредоточила все свое внимание на Колине.
— Не хотите ли присесть? — спросила она, широко улыбаясь, и похлопывая по софе, рядом с собой.
— Да, конечно, — проговорил он, поскольку сейчас уже не было возможности избавиться от ее назойливого внимания.
Он все еще должен был попросить руки Пенелопы, и хотя он не хотел делать это перед всеми Физеренгтонами (и их глупыми супругами), он полностью увяз здесь, по крайней мере, до тех пор, пока ему не представится вежливая возможность спастись бегством.
Он повернулся и предложил руку женщине, которую намеривался сделать своей невестой.
— Пенелопа?
— Э-э, да, конечно, — запнулась она, помещая свою руку на рукав его сюртука.
— Ах, да, — проговорила миссис Физеренгтон, словно она полностью забыла о присутствии своей дочери.
— Ужасно сожалею, Пенелопа. Не могла бы ты сходить и попросить нашего повара увеличить наш заказ? Потребуется гораздо больше продовольствия из-за присутствия мистера Бриджертона.
— Конечно, — сказала Пенелопа, уголки ее рта задрожали.
— Разве она не может просто позвонить? — громко спросил Колин.
— Что? — встревожено спросила миссис Физеренгтон, — Хорошо, я полагаю, она могла бы позвонить, но это займет гораздо больше времени, и к тому же, Пенелопа ведь не возражает, не так ли?
Пенелопа кивнула.
— Я возражаю, — проговорил Колин.
Миссис Физеренгтон издало негромкое удивленное “Ох”, затем проговорила: — Очень хорошо. Пенелопа, почему бы тебе ни сесть, прямо там? — она показала на стул, который совсем не был расположен так, чтобы можно было участвовать в беседе со всеми.
Фелиция, которая сидела, прямо рядом с матерью, подскочила.
— Пенелопа, садись на мое место.
— Нет, — твердо сказала миссис Физеренгтон, — Ты неважно себя чувствуешь из-за погоды. Тебе просто необходимо сесть.
Колин подумал, что Фелиция выглядит совершенно здоровой, но она села обратно рядом с матерью.
— Пенелопа, — громко сказала Прюденс, стоя возле окна, — Мне нужно с тобой поговорить.
Пенелопа беспомощно переводила взгляд от Колина на Прюденс, затем на Фелицию и на мать.
Колин придвинул ее к себе ближе.
— Мне, к сожалению, тоже необходимо с ней поговорить, — мягко проговорил он.
— Ну, право, мне кажется, это комната подойдет для вас обоих, — миссис Физеренгтон шумно задвигалась на софе.
Колин разрывался между хорошими манерами, которые буквально с рожденья были вбиты в его голову, и огромным желанием удавить женщину, которая в будущем станет его тещей
Он понятия не имел, почему она рассматривала Пенелопу, словно та была падчерицей, не пользующейся никакой благосклонностью матери, но так или иначе, пора положить этому конец.
— Зачем вам это? — завопил, иного слова не подберешь, Роберт Хаксли.
Колин осторожно прикоснулся к уху — не мог ничего с собой поделать — затем сказал: — Я —
— Господи, — буквально затрепетала миссис Физеренгтон, — Мы же не хотим учинять допрос нашему гостю, разве не так?
Колин не думал, что вопрос Хаксли, можно было бы квалифицировать, как допрос, но ему не хотелось оскорблять миссис Физеренгтон, говоря так, поэтому он просто кивнул, и пробормотал что-то, абсолютно бессмысленное, вроде:
— Да, хорошо, конечно.
— Конечно что? — спросила Филиппа.
Филиппа вышла замуж за Найджела Бербрука, и Колину всегда казалось, что это вышел довольно неплохой брак, и они друг друга стоят.
— Прошу прощения? — спросил он.
— Вы сказали, “конечно”, — проговорила Филиппа, — Конечно что?
— Я не знаю, — пробормотал Колин.
— О. Гм-м. Ладно. Тогда, почему вы —
— Филиппа, — громко сказала миссис Физеренгтон, — Возможно, тебе стоит пойти проследить за доставкой закусок, с тех пор, как Пенелопа совсем забыла позвонить.
— Ох, я сожалею, — быстро проговорила Пенелопа, начиная подниматься на ноги.
— Не волнуйся, — успокоил ее Колин с мягкой улыбкой, хватая ее за руку и дергая вниз, заставляя сесть, — Твоя мать сказала, что Прюденс смогла бы пойти вместо тебя.
— Филиппа, — поправила Пенелопа.
— Что, Филиппа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117