Всякая система имеет свои кодексы и воспринимает внешнюю реаль-
ность - проблемное поле - только под соответствующим углом зрения.
Если то или иное решение, каким бы рациональным само по себе оно
ни было, противоречит этим кодексам, система его отвергнет. Полити-
ческий актор помещен в поле напряжения между тем, что требует от
него та или иная социальная проблема, и тем, что позволяет ему инсти-
туциональная система, в которой он задействован. Следовательно, ра-
циональность его действий — это пограничная рациональность.
Поэтому между лояльностью политика по отношению к системе и
его способностью откликаться на нестандартные проблемы и ситуации
существует несомненное противоречие. Система отвергает политиков,
не готовых или не способных играть по ее правилам, но в то же время
крупные политики - это как раз те, кто посмели откликнуться на про-
блемы, системой не предусмотренные. Политик расширяет поле своей
рациональности, меняя правила игры, принятые в системе, а значит, -
меняет систему. Именно здесь лежит различие между обычным аппа-
ратным политиком и творчески-крупной политической личностью.
Центральным понятием постмодернистской парадигмы, противо-
стоящим и романтическому субъекту классики, с бесстрашной последо-
вательностью проводящему в жизнь свои замыслы, и понятию системы,
вовсе не считающейся с субъективными замыслами, является понятие
игры.
ПО
Игровое пространство является маргинальным: оно помещено между
запрограммированным пространством административной системы с ее
предусмотренными и жестко регламентированными ролями, и "диким по-
лем" непрофессиональных импровизаций и любительства. Это означает,
что политическая система не совпадает с административной. Последняя
требует предусмотренного, следовательно, исключает игру как процеду-
ру открытия заранее не заданных возможностей. Поэтому целиком в ее
рамках способны пребывать только "аппаратчики", а не политики.
I В то же время "дикое поле" популистской игры без правил столь же
| определенно отталкивает настоящих профессионалов: они знают, что в
1 этом -поле нет настоящих политических ресурсов. Политика для на-
рода - это не больше, чем шоу. Настоящая политика там, где скрещи-
вают копья профессионалы, каждый из которых является держателем
определенных властных ресурсов и только на этих условиях принят в
игру.
Как пишет Ю.Качанов, "после октября 1993 года в России агент
может получить социальное значение "политик" только в форме кооп-
тации через круговую поруку взаимного признания между профессио-
нальными политиками"1.
Что же является условием этой кооптации? Только наличие полити-
ческого капитала, который тот или иной агент способен инвестировать
в акционерное общество под названием "политическая система" (т.е.
система производства власти).
Держатели политического капитала могут выступать, как свидетель-
ствует М.Крозье, в следующих формах. Они могут быть приняты в
"акционерное общество" профессиональных политиков в качестве спе-
циалистов - владельцев дефицитного знания. Таково было, например,
условие принятия Е.Гайдара в "большую политику". Не менее важным
поводом для профессионального признания может быть способность
агента контролировать связи с внешним окружением и признание во
внешней среде, способной стать источником поддержки.
Это может быть и среда предпринимателей, где у данного "канди-
дата" имеются прочные связи и высокий авторитет, и научная среда
(если таковая способна в данный момент рассматриваться политиками
как мощный резерв поддержки), и международная среда.
Формой политического капитала могут быть информационные услу-
ги, связь с прессой, способность влияния и контроля факторов, форми-
!• рующих общественное мнение.
• Наконец, еще одна форма - это связь с депутатским корпусом, за-
конодателями, другими агентами среды, обеспечивающей легитимацию
1 Качалов Ю. Политическая топология: структурирование политической ре-
альности. С. 130.
111
тех или иных политических акций и решений1. Вероятно, возможны и
другие типы классификации политического капитала. Можно, исходя из
дихотомии Истона "требования - поддержки", выделить тех агентов,
которые способны в той или иной степени контролировать каналы тре-
бований, и тех, которые могут оказывать аналогичное воздействие на
каналы поддержки. Тогда в разряд "политических акционеров" попадут,
с одной стороны, профсоюзные, молодежные, женские лидеры и другие
субъекты, персонифицирующие подсистему "требований", а с другой -
представители силовых структур, предпринимательства, региональных
элит, в той или иной форме представляющих различные каналы "под-
держки".
Власть в такой системе видения представляет не что иное, как
"всегда проблематичный результат игры акторов, каждый из которых
контролирует свои зоны совместного политического риска и надеется
получить дивиденды влияния в зависимости от важности компонента,
который он представляет"2.
Как видим, постмодернистская парадигма начисто исключает такие
"романтические" понятия, как конечные цели политики, ценности, во
имя которых она осуществляется, общественные интересы, которым она
призвана служить.
Политика здесь выступает как игра профессионалов, сделкой кото-
рых является выигрыш как таковой, т.е. власть в качестве самоценной
категории, и внимание которых всецело поглощено не "публикой"
(избирателем), а партнерами по игре. Из этого вытекает ряд выводов,
вряд ли являющихся тривиальными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186