С одной стороны, логика противостояния экологиче-
ски безответственному потребительскому обществу увлекает "зеленых"
на путь пропаганды "нового аскетизма", мало совместимого с
"раскованной чувственностью" экологического язычества. С другой сто-
роны, зреет сознание того, что современную технократию, сохраняю-
щую завоевательный настрой по отношению ко все более хрупкой при-
роде, нельзя урезонить проповедью. Надо, чтобы государство взяло на
вооружение экологические императивы и ввело их в систему своих
обязательных предписаний. Здесь и возникает чудо превращения анти-
технократической субкультуры из эмансипаторской и антиэтатистской
в запретительно-регламентирующую и авторитарную. Для политолога
это - многозначительный симптом. Он предвещает перегруппировку
типов авторитарной личности во всей современной культуре. В арсена-
ле идей происходит непрерывная миграция различных политических
типов. С крушением фашизма и коммунизма культурная ниша автори-
тарных личностей резко сузилась. Сегодня они явно ищут новую. Такие
новые возможности им способен предоставить, с одной стороны, нацио-
нализм, с другой, экологизм. На наших глазах происходит переплетение
экологизма с национализмом, в результате чего первый утрачивает мон-
диалистскую и эмансипаторскую форму и обретает новую. Одно дело
защищать природу от натиска безличной технической цивилизации, дру-
гое - защищать "нашу родную" природу от "империалистов", "неоколо-
ниалистов", "чужеземных хищников", "безответственных мигрантов".
296
Обретая авторитарные формы "запретительной" культуры, экологазм
сможет все легче смыкаться с консервативными политическими силами
и движениями. Со своей стороны эти силы тем чаще будут прибегать к
экологической риторике, чем больше аргументов в защиту авторитариз-
ма и "новой цензуры" предоставит им идеология экологизма.
Все это, в свою очередь, способно повлечь за собой заметную пере-
группировку всего политико-идеологического спектра. По законам
"идентификации-оппозиции" либерализм, например, станет все больше
дистанцироваться от экологизма из-за его неприязни к Западу и опасно-
го кокетничания с "восточным опытом". Сегодня экологическая идея и
в самом деле уходит с Запада на Восток и по мере своей натурализации
там обретает черты, способные существенно повлиять на современный
миф постиндустриального будущего. Этот миф из технократическо-
рационалистического все больше превращается в мистическо-стоичес-
кий и в этом качестве откровенно противостоящий гедонистическому
духу потребительских обществ Запада. На наших глазах рождается но-
вая мощная идеология, способная не только резко изменить ориентации
современного сознания, но и повлиять на соотношение политиче-
ских сил.
Эти законы культурных метаморфоз и их проекцию на политику
можно применить в прогнозах, касающихся превращений и перегруппи-
ровок постсоветской политической элиты. Речь идет о закономерных
превращениях "безудержных" мондиалистов и "западников" в держав-
ников и патриотов. С одной стороны, здесь действуют законы смены
фаз культуры, с другой - законы производства власти.
Для властной элиты, жестоко обманувшейся в своих ожиданиях
"возвращения в европейский дом" и одновременно незадачливой во всех
своих реформаторских начинаниях, демонстративный патриотизм —
единственное средство реабилитации в глазах народа и сохранения сво-
ей власти. Поскольку в российской политике всегда побеждает не пар-
тия "золотой середины", а партия максималистов, то можно было зара-
нее предсказать, что состязание в крайностях либерализма и "запад-
ничества" непременно сменится в новой фазе социокультурного цикла
состязанием в крайностях патриотизма и державности. В последующих
главах будут представлены несколько политических прогнозов, в разных
формах реализующих эвристические возможности научной прогно-
стики.
297
Глава П.
ПРЕЗИДЕНТСКАЯ ВЛАСТЬ В РОССИИ
При анализе этой важной проблемы важно занять верную методоло-
гическую позицию. Наша политология — становящаяся наука. Она не- :
реживает ту фазу развития, когда молодое научное сообщество от мето-
дологической робости и растерянности внезапно переходит к безгра- j
ничной методологической самоуверенности, обещая все объяснить,
предсказать, предвидеть. Такое состояние можно назвать "лапласовским
синдромом"1.
Наряду с этим политическая наука наследует технократический син-
дром, связанный с поисками "отлаженных" механизмов в управлении
обществом - его производственной, экономической, научно-техни-
ческой сферами. Технобюрократический разум, активизированный на
стадии "программированного общества", более всего страшился непред-
сказуемости, связанной с вмешательством "человеческой субъективно-
сти", и мечтал замазать трещины в мировом порядке с помощью
"автоматически действующих" механизмов. Вот это стремление заполу-
чить "полную предсказуемость" толкает политическую науку к поискам
отлаженного политического механизма, а реформационную практику -
к заимствованию тех политических учреждений, которые хорошо заре-
комендовали себя в других странах.
Это относится и к институту президентства. Многие отечественные
политологи пытаются перенести на нашу почву американскую модель,
полагая, что ее эффективность целиком объясняется институциональ-
ными факторами - идеальной взаимной пригнанностью учреждений
законодательной, исполнительной и судебной властей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186