Сам коммунизм является модернизационной идеологией стран
384
второго эшелона развития. Он появляется в этих странах в связи с од-
новременной близостью (тяготением) к Западной Европе и отсталостью,
не дающей им шанса преодолеть разрыв"1.
Здесь необходим ряд поправок.
Во-первых, концепция "второй Европы", воспринимаемой в роли по-
слушного адепта "первой Европы", игнорирует проблемы цивилизаци-
онной идентичности, приобретающие сегодня столь большую важность.
Только теоретики, крайне не чувствительные к вопросам циввлизаци-
онного многообразия мира и воспринимающие историческую эволюцию
как "культурно нейтральный", униформистский прогресс, могут мыс-
лить дихотомией "центр - периферия". Чем крупнее размер страны и
выше ее международные и исторические амбиции, чем острее ощуще-
ние специфической идентичности ее народа, тем меньше оснований
надеяться, что он удовлетворится ученической ролью и периферийным
статусом своего государства. Думается, мы живем в знаменательной
фазе мировой истории, когда время пассивных вестернизаций заканчи-
вается. Возможно, что соответствующая попытка российских "западни-
ков" начала 90-х годов —' последняя в этом роде.
В эпоху активизации диалога мировых культур и пробудившегося
цивилизационного самосознания народов модернизации смогут осущест-
вляться уже только в стиле межкультурного диалога, а не попыток ме-
ханического переноса западных учреждений на почву других культур.
Этому новому периоду "западники" - адепты и знатоки европейского
опыта - также понадобятся. Но это будут уже другие "западники",
умеющие мыслить и работать в духе сравнительной методологии и
культурного диалога, когда просветительский мессианизм сменяется
уважительным партнерством. Западу нашей эпохи предстоит разрешить
одно из главных противоречий своей культуры, которая провозглашает
политический плюрализм как внутреннюю ценность, но не терпит плю-
рализма вовне, подстегивая планетарную вестернизацию.
Во-вторых, концепция "второй Европы" предполагает соответствую-
щую открытость первой — готовность расширять свой состав и раскры-
вать объятия вновь прибывающим (по мере их экономического и поли-
тического созревания).
В этом вопросе новейший опыт провоцирует неменьшее сомнение,
чем в предыдущем. Множатся симптомы постепенного превращения
Запада из открытого в закрытое (для внешнего мира) общество. В част-
1 Федотова В.Г. Судьба России в зеркале методологии // Вопросы филосо-
фии. 1996. № 3. С. 26, 27.
385
гости, это проявилось в концепции "золотого миллиарда". Никогда еще
;о времен эпохи Просвещения универсалии прогресса не оспаривались
Западом с такой откровенностью. В недавних теориях конвергенции и
'единого индустриального общества" проявлялся прежний дух просве-
щенческого (а если глубже — христианского) универсализма: миру суж-
дено быть единым, а все, что его разделяет, носит временный и искус-
ственный характер. Однако предостережение глобалистики относитель-
но экологической перегрузки нашей планеты на современном Западе
асе чаще интерпретируются не универсалистски - как необходимость
планетарной реформации в духе идеологии "зеленых" или восточного
шсмизма (коэволюпии природы и цивилизации), а изоляционистски, в
цухе теории избранничества. Утверждается, что в постиндустриальное
эудущее успевают прорваться, до того как "экологический капкан" за-
хлопнется, только избранное меньшинство человечества, представлен-
аое развитыми странами Атлантики и Тихого океана. Для остальных
ауть закрыт.
Эта изоляционистская философия истории конкретизируется в прак-
шческой политике Объединенной Европы, становящейся все более про-
текционистской. Так, Шенгенские соглашения, снимая барьеры внутри
ЕС, одновременно усиливают их между ЕС и окружающим миром. На-
гурализироваться в Западной Европе или получить временный профес-
сиональный опыт общения с нею для выходцев из Восточной Европы,
России или "третьего мира" становится все труднее.
В этом же духе эволюционирует иммиграционное законодательство
ведущих европейских стран, в первую очередь объединенной Германии.
Под вопрос ставится главная ценность, когда-то подаренная Западом
миру: идея общечеловеческого прогресса, одной-единой светлой пер-
спективы.
В этих условиях ожидать со стороны других народов актуализации
ценностей вестернизапии, как это предполагает концепция "второй Ев-
ропы", у нас все меньше оснований. Применительно к России это тем
более справедливо. Запад, судя по всему, готовит ей перспективу не
"второй Европы", а "третьего мира". В России идет, всячески подталки-
ваемый и поощряемый извне, процесс деиндустриализации - свертыва-
ние перерабатывающей промышленности и наукоемких, отраслей (с со-
путствующей образовательной и социокультурной инфраструктурой).
Открывается путь превращения в мирового поставщика сырья и энерго-
ресурсов. Это уже не европеизация, а деевропеизация! Кажется, эта
386
перспектива принята нашей правящей элитой в виде "логики междуна-
родного разделения труда". Такова судьба угодливого "западничества":
адепты лишены творческой воли и потому обречены соглашаться снача-
ла на вторые, а затем и на третьи роли... Социокультурный парадокс
модернизации состоит в том, что она требует воли, питаемой идентич-
ностью, а вестернизация подрывает источники этой воли, деформируя
нормы и ослабляя идентичность.
Статус России между "первым" и "третьим" мирами нельзя понимать
в духе экономикоцентричного фатализма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186