Если следовать этой логике, а она, кажется,
просматривается, то потенциальную нишу народного капитализма сле-
дует искать в той части политического спектра, который олицетворяет
некоммунистическую правую оппозицию - российских традиционали-
стов. В разной степени с этим течением можно ассоциировать Конгресс
русских общин (Ю.Скоков, А Лебедь), социал-патриотическое движение
"Держава" (А.Руцкой), Национально-республиканская партия (НЛысен-
ко), Российское христианско-демократическое движение (В.Аксючиц).
В качестве консервативных эти течения так или иначе воплощают
ностальгический тип сознания, связанный с ощущением поруганных
ценностей, которые необходимо защищать и возрождать. Однако анализ
показывает, что в реестре этих ценностей пока что не значится идея
народной экономической самодеятельности.
В США это - действительно народная идея, а мелкий (и средний)
предприниматель выступает как национальный герой, бросающий вызов
большому государству и транснациональным корпорациям.
361
Высоколобая элита, в которой доминируют представители леволи-
берального комплекса, и там против него. Но ее сарказмы не конвер-
тируются в политику государственного запретительства народного биз-
неса - они в целом выполняют роль компенсаторского фактора, вопло-
щающего месть богемы пуританскому низовому духу.
В целом можно сказать, что народный капитализм и Просвещение
находятся в конфликте и этот конфликт носит всемирно-исторический
характер, по-разному проявляясь в различных странах. Две современные
ипостаси Просвещения - богемствующий художественный авангард
(ныне - постмодерн) и технократическая "рациональность", кажется,
по-своему не приемлют народный капитализм. Одна - за жесткий мо-
ральный консерватизм, другая - за упрямство "стихийных" инициатив,
не считающихся с педантизмом бюрократических рекомендаций. Ком-
мунизм в значительной мере - наследник Просвещения, особенно в час-
ти "рационалистического упорядочения" жизни и "борьбы с прошлым".
Постклассическая наука и постмодернистская культура в значитель-
ной мере преодолели эту догматику Просвещения, но подобные новации
в основном прошли мимо нашей постсоветской элиты, сохранившей и
антитрадиционалистский нигилизм и доктринальную самоуверенность
устроителей истории по новым чертежам. Она презирает "среду", в
особенности, если она "туземная", и опыт, в особенности если он низо-
вой. Поэтому и те части политического спектра, которые прямо вышли
из правящего коммунистического истэблишмента, и те, которые больше
связаны с интеллигентской средой, одинаково далеки от того, чтобы
легитимировать народный капитализм России и бороться за осуществ-
ление принципов массовой хозяйственной самодеятельности.
В целом сложился общепартийный консенсус по поводу итогов но-
менклатурной приватизации: ни одна влиятельная партия в России сего-
дня не готова к решительному пересмотру этих итогов, к посягательству
на монополию номенклатурного капитала в экономике. Не случайна и
та решительность, с какой уничтожались сами предпосылки народного
капитализма.
Обвальное обесценение денежных вкладов населения (общая сумма
которых в конце 80-х годов равнялась почти половине национального
дохода страны), с одной стороны, конфискационная налоговая политика
(до 90 % от доходов), с другой стороны, исключают народные накопле-
ния как предпосылку массового предпринимательства.
С какой стороны можно ожидать перелома? Ответ можно найти в
послевоенном опыте Германии и Японии. В этих странах, испытавших
горечь поражения, национал-патриотическая идея конвертировалась в
идею экономического реванша.
362
Сегодня номенклатурный капитал в России последовательно саботи-
рует меры, направленные и на протекционистскую защиту национальной
промышленности и на укрепление геополитического статуса страны.
Этим самым в принципе создается возможность объединения нацио-
нал-патриотической идеи с идеей антиноменклатурной экономической
революции. Демонтаж национального производства и экспансия импорта
(в том числе продуктов питания) уже сегодня поставили под угрозу
экономическую безопасность страны. Поэтому "борьба за экономику"
утрачивает былой "академизм" и постепенно обретает статус общена-
циональной идеи. Отсюда появляется возможность нетривиальным поли-
тическим ходом конвертировать энергию оскорбленного патриотическо-
го чувства в энергию антиноменклатурного натиска. Кому суждено сде-
лать этот ход? Думается, потенциальный субъект прячется в недрах ка-
кой-нибудь небольшой консервативной партии, не входящей в число
фаворитов и своим происхождением не обязанной технологиям стилизо-
ванного "патриотизма" и "национализма", сегодня уже апробированным
в тайных государственных лабораториях.
Общие признаки искомого субъекта:
а) провинциализм - удаленность от разлагающего влияния столичной
политической и неполитической богемы;
б) политический "индивидуализм" - несвязанность круговой порукой
партийно-номенклатурного истэблишмента;
в) обостренное чувство идентичности, связи с национальной тради-
цией, свободной от официозного стилизаторства.
Во Франции государственное величие восстанавливал "добрый като-
лик и солдат" - генерал де Голль. В США - "убежденный провинциал"
и протестант Рейган. Оба имели мужество обращаться к "молчаливому
большинству", вопреки сарказмам "передовой" богемы. Христианин,
Солдат, Хозяин - вот, кажется, слагаемые имиджа будущего Президента
России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186