Однако веду я себя в группе совершенно иначе, чем
привык вести себя в отношениях один на один. Я свя-
зываю это с опытом личностного роста в группах.
Обычно для меня не важно, как выглядит мой стиль
фасилитации в чужих глазах. В этом отношении я как
правило чувствую себя достаточно компетентным, и
мне спокойно. С другой стороны я знаю из опыта, что
у меня может, по крайней мере временно, возникать
ревность по отношению к ко-теравпевту, если мне ка-
жется, что он работает с группой лучше меня.
Я надеюсь, что постепенно становлюсь участником
группы в такой же мере, как фасилитатором. Это
трудно описать, не вызывая представления, будто я
сознательно играю две различные роли. Если вы сле-
дите за участником группы, который честно остает со-
бой, вы увидите, что временами он выражает чувства,
отношения и мысли, направленные прежде всего на
способствование росту другого участника группы. В
другие моменты, с такой же подлинностью, он может
выражать чувства или заинтересованность, имеющие
очевидную цель открыть себя риску дальнейшего ро-
ста. Это описание относится и ко мне, с той разницей,
что как правило я чаще открываюсь подобному риску

на более поздних фазах группы. Каждая из этих гра-
ней - реальная часть меня, а не роль.
Может быть, здесь поможет такая аналогия. Если я
стараюсь объяснить некий научный феномен пятилет-
нему ребенку, моя терминология и даже установка бу-
дет иной, чем если я объясняю ту же вещь шестнадца-
тилетнему. Значит ли это, что я играю две роли? Ко-
нечно, нет; это просто значит, что в этом участвуют
две грани моего реального выражения. Таким же обра-
зом в один момент я реально хочу быть фасилитирую-
щим по отношению к кому-то, а в другой - рискнуть
открыть некий новый аспект себя.
Я полагаю, что хотя фасилитация имеет значение
для жизни группы, но групповой процесс гораздо
важнее моих слов или моего поведения, и он будет
происходить, если только я не буду этому мешать. Я
конечно чувствую себя ответственным перед участни-
ками группы, но не за них.
В той или иной степени во всех группах, но особен-
но в так называемом академическом курсе, который я
провожу в духе групп встреч, я очень хочу присут-
ствия всего человека целиком, как аффективного, так
и когнитивного. Мне кажется, что этого нелегко до-
стичь, поскольку большинство из нас в каждый дан-
ный момент по-видимому выбирает одну из этих мо-
дальностей. Тем не менее это способ бытия, который
имеет для меня большую ценность. Я стараюсь - и в
отношении себя, и в группах, с которыми я работаю, -
добиваться все большей полноты вовлечения всего че-
ловека, с его мыслями и чувствами - чувствами, про-
никнутыми мыслями, и мыслями, проникнутыми
чувствами.
Функция создания атмосферы
Я стараюсь начинать группу совершенно свободно,
возможно просто замечанием: <Я полагаю, что к концу

занятий мы узнаем друг друга гораздо лучше, чем сей-
час> - или: <Вот мы здесь. Мы можем сделать из
этой группы все, чего захотим,> - или: <Мне немного
неловко, но я чувствую себя спокойнее, оглядывая вас
и понимая, что все мы в одной лодке. С чего же мы
начнем?>
В одной дискуссии я описывал это следующим об-
разом: <Отчасти потому, что я действительно доверяю
группе, я обычно могу с самого начала чувствовать се-
бя свободно и ненапряженно. Впрочем, вместе с тем
обычно я и несколько волнуюсь. В общем это можно
было бы передать примерно так: Я не имею ни малей-
шего представления о том, что будет происходить, но
полагаю, что все это будет окей>. - Я полагаю, что
невербально передаю ощущение вроде того, что хотя
никто из нас не знает, что тут произойдет, вряд ли
стоит беспокоиться об этом. - Я надеюсь, что моя не-
напряженность и отсутствие какого бы то ни было же-
лания руководить может иметь освобождающее влия-
ние на других>.
Я внимательно, тщательно и отзывчиво, как только
могу, слушаю каждого, кто выражает себя. Будь вы-
ражение значимым или поверхностным, - я слушаю.
Говорящий для меня достоин уважения и понимания
того, что он захотел выразить. Коллеги говорят, что
таким образом я <признаю ценность> человека.
Без сомнения я избирателен в своем слушании, и
таким образом <директивен>, если кто-то захочет меня
в этом обвинить. Когда я сосредотачиваюсь на говоря-
щем, меня интересуют не столько детали его ссоры с
женой, трудности на работе или несогласие с тем, что
только что говорилось, сколько тот смысл, который
эти переживания имеют для него сейчас, и чувства, ко-
торые они в нем вызывают. Я стараюсь реагировать на
этот смысл и эти чувства.
Мне очень хочется создать атмосферу психологи-
ческой безопасности для каждого человека. Я хочу,


чтобы каждый с самого начала чувствовал, что если он
рискнет сказать что-либо глубоко личное, или абсурд-
ное, или циничное, - в круге найдется по крайней мере
один человек, который относится к нему с достаточным
уважением, чтобы услышать его и прислушаться к его
утверждению как подлинному самовыражению.
Есть несколько иной аспект безопасности атмосфе-
ры, который я также хочу обеспечить. Я хорошо
сознаю, что невозможно избежать боли, вызываемой
новыми прозрениями, ростом или обратной связью от
других участников. Однако мне хочется, чтобы каж-
дый участник группы чувствовал, что я буду психоло-
гически рядом с ним, что бы с ним или в нем ни про-
исходило - в моменты боли, радости или их сочетания,
так часто сопутствующего росту. Я полагаю, что обыч-
но я могу почувствовать, когда человек испуган или
когда ему плохо, и в эти моменты я даю ему какой-
нибудь знак, вербальный или невербальный, что я
чувствую это и что я рядом с ним, когда он проживает
этот страх или эту боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85