Наиболее распространенный способ избегать стоя-
ния на собственных ногах - поиск причин. Симкин на-
зывает это словами песенки <Почему-же-карусель-все-
кружится> (надеюсь, вы все помните мотив). Пациент
вспрыгивает на диск и разыгрывает все тридцать два
такта <Ну почему, почему, почему?> Найдя причину,
он спрыгивает и обнаруживает, что ничего не измени-
лось. Он снова влезает на свою деревянную лошадку,
старается попасть своим <почему> в медное колечко,
тратит еще больше времени, усилий и денег, так что на
сей раз его <причины> достигают статуса <инсайта>.
Слезая с лошадки и держа медное колечко в руке, он
опять обнаруживает, что ничего не изменилось. Есть
люди, которые проводят на этой терапевтической ка-
русели пять, десять, двадцать лет. Многие, сойдя с ат-
тракциона, поют уже другую песенку, начало которой
звучит примерно так: <Ну вот, теперь я знаю, почему
/Прим. авт./ Я никоим образом не хочу сказать что-либо
плохое по поводу различного рода групп. Я полагаю, что
они играют крине важную роль в обеспечении человеческого
развития, поскольку дают почувствовать возможности. Но
этого недостаточно, это только начало, дальнейшая работа
состоит в том, чтобы обнаружить, каким образом (только не
<почему>!) человек не дает себе пользоваться
возможностями.


я так несчастна>. Если им позволить, они с удовольст-
вием будут выкладывать свои инсайты бесконечно.
Как будто цель терапии - выяснить <почему>. Я счи-
таю, что цель терапии - изменить поведение, или пе-
реживания, или и то и другое. Поведение уже вызвано
чем-то; знание причин не имеет ничего общего с изме-
нением.
Терапевты часто <помогают> пациентам уйти от са-
мостоятельности, внешне отрицая, что у них (тера-
певтов) есть проекты и ответы, которых пациенты про-
сят (сами терапевты в это, конечно, не верят). Тера-
певт <помогает> пациенту разбираться в содержании
его проблем, манипулируя им таким образом, чтобы
тот наконец обнаружил для себя то, что терапевт знал
с самого начала. Даже если согласиться, что терапевт
более подготовлен к принятию решений, чем пациент
(для меня это сомнительно), то после такой <помощи>
пациент окажется в худшем положении, чем до тера-
пии: если ему это <помогло>, то тем хуже для него.
Слова песенки, которую поют его проблемы, меняются
с течением месяцев и лет, но мелодия тянется все та
же. Процесс, - то есть поведение, посредством которо-
го он не дает себе жить более полно, - продолжается,
пока он возится с <содержанием проблемы>, не обра-
щая внимание на сам процесс. Он обвиняет родителей,
что они сделали его слабым и неуверенным в себе; но
беда в том, что при этом он перекладывает на них от-
ветственность за то, что ОН сейчас ведет себя опреде-
ленным образом. Почему он так делает - неважно для
изменения, и выяснение этого <почему> гарантирует,
что все останется на своих местах: конечно же, он
<слаб и неуверен в себе>. Только когда он начнет со-
знавать, что это ОН обвиняет родителей в том, что он
сейчас таков, каков он есть, у него появится шанс раз-
виваться. Когда он обнаружит свою <ответственность>
(то есть способность отвечать), он окажется в мире
возможностей, выбора и свободы. Пока он обвиняет
других, он остается бессильным.
Приготовление куриного бульона - древнее, тонкое
искусство, со множеством вариаций. Впрочем, одно
остается неизменным: чтобы приготовить суп из
цыпленка, надо убить цыпленка.

Джудит БРАУН
БУБЕР И ГЕШТАЛЬТ марк Твен в книге <Таин-
ственный незнакомец> пишет:> Каждое действие неиз-
бежно порождает новое действие>. Множество нитей
связывает каждое мгновение, каждую встречу, любое
открытие и деяние. Признав существование общего
прошлого, мы уже не будем удивляться тому, что одно
и тоже открытие делается разными людьми в различ-
ных частях света независимо друг от друга.
Гештальттерапия является логическим развитием
идей Райха и Морено, Роджерса и Ранка, и особенно
философов-экзистенциалистов. В этом ряду Мартин
Бубер, еврейский богослов и выдающийся мыслитель
ХХ-го столетия, представляется именно тем <явлени-
ем>, которое <неизбежно породило> гештальт-тера-.
пию.
В своей книге <Путь человека согласно учению ха-
сидизма> Бубер рассказывает шесть хасидских преда-
ний и рассуждает об их философским смысле. Я на-
хожу, что эти предания выражают основные гешталь-
тистские принципы.
Первое предание, <Отчет перед самим собой>, пове-
ствует о встрече заключенного в тюрьму раввина и
главного тюремщика. Тюремщика впечатляет <таинст-
венное и спокойное> лицо медитирующего раввина; он
просит объяснить ему некоторые вопросы, возникшие
него при чтении Священного писания.
<Наконец он спросил: <Как следует понимать,

что вездесущий Бог вопрошает Адама: <Где Ты?>.
- Веришь ли ты, - отвечал раввин, что Священное
писание вечно я справедливо для любой эпохи,
любого поколения и любого человека?
- Верю, - промолвил тюремщик.
- А если так, - продолжил цадик, - значит должен
поверить и в то, что в любой момент Господь
взывает к человеку: <Какой точки достиг ты в
своем мире? Так много дней и лет,
отпущенных тебе, уже прошло, и как далеко ты
проник в свой мир?>. Бог глаголет нечто подобное:
<Ты прожил уже 46 лет, где же ты пребываешь?>
Тюремщик был потрясен тем, как точно мудрец
угадал его возраст. Он положил руку на плечо
раввина и крикнул: <Браво!>, но сердце его
трепетало>.
<Где ты сейчас?> - это основной вопрос гештальт-
терапии. Не <Где бы ты хотел быть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85