Федор Ипполитович приосанился.
— Вот и отлично... Кроме того, вы в это время будете заняты: вы пригласите к себе молодого человека, которого я застал у вас...
— Вашего сына? — уточнил директор.
— ...И от моего имени,— резко продолжал профессор,— укажете ему на порог. Объяснять ничего не нужно.
Научный руководитель встал, твердой походкой направился к дверям и не остановился, услышав позади? «Одну минуту!» Но его догнало категорическое:
— Я этого не сделаю.
— Что такое?
Федор Ипполитович через плечо грозно глянул на Каранду.
— Начинаете вмешиваться в мои дела? Думаете, что приросли к директорскому креслу?
— Вы ошибаетесь, Федор Ипполитович. В то, что вы считаете своими делами, я еще не вмешивался и пока что не вмешиваюсь, хоть и не во всем соглашаюсь с вами. Хочу надеяться, что в конце концов все будет хорошо и без моего вмешательства.
Металлическим, что ли, стал голос у Каранды? И ни на одном слове он не споткнулся: как будто заранее на все подготовил ответы профессору.
Федор Ипполитович снова подошел к столу.
— Вы полагаете, что у меня короткая память и я не помню, что слышал от вас в субботу?
— Я высказал свои соображения о состоянии научно- исследовательской работы у нас. Это право каждого члена нашего коллектива. К сожалению, из моих попыток
ничего не вышло. Поэтому-то и трудно мне убеждать себя, что только вы во всем правы...
Никакой растерянности ни во взгляде, ни в голосе. И не защищается Каранда, а пытается перейти в наступление.
— Я не об этом,—оборвал его Федор Ипполитович.— Возиться со стажерами приходится прежде всего мне. Поэтому...
Но кандидат наук не дал признанному ученому закончить:
— О том же самом и я. Подбирать стажеров должны мы оба. Еще раз прошу вас вспомнить: первое, что вы сделали, когда я стал директором,— возложили на меня всю ответственность за подбор стажеров. Ваш... Насколько я понял, сыном вы его не признали... Ваш однофамилец отвечает самым высоким нашим требованиям. Поэтому я осмеливаюсь взять всю ответственность за него на себя.
Нижняя челюсть Федора Ипполитовича по-бульдожьи выдвинулась вперед.
Чтобы какой-то там чиновник от науки читал нотации самому Федору Ипполитовичу Шостенко?! Такого в жизни прославленного хирурга никогда не было. И не будет!
Нет, Федор Ипполитович и на этот раз голоса не повысил. Он небрежно бросил?
— Пеняйте на себя!
И вышел из кабинета.
Стараясь держать голову как можно выше (в институте есть еще люди, которые его помнят, и нет ни одного, кто не знал бы о его взаимоотношениях с отцом), Игорь прошел туда, где проводились пятиминутки. На знакомых он, к счастью, не натолкнулся.
Конференц-зал был почти пуст, Игорь направился в самый дальний угол, уселся там в глубокой нише. Сделал он это не для того, чтобы меньше попадаться на глаза присутствующим. Игорь знал: теперь никакая сила из института его не выдворит. Просто из этой ниши лучше видно все и всех.
Конференц-зал заполнялся медленно и главным образом молодыми врачами. Игорь никого из них не знал. И никто не посмотрел в его сторону. Вот и хорошо.
Чтобы собраться с мыслями, Игорь оперся локтем о колено, прикрыл глаза ладонью.
Но мыслей было не так уж много. И самая ясная: до чего трудно будет сдержать данное Надийке слово! Лишь на одно мгновение Игорь столкнулся с виновником своего появления на свет. И увидел: евангельский вариант во взаимоотношениях между непреклонным отцом и блудным сыном в данном случае исключен. Следовательно, пассивной обороной здесь действовать нельзя. Профессор Шостенко должен еще сегодня почувствовать: есть камень и для его косы.
— Разрешите, Игорь Федорович, представить вам еще одного пристяжного в той тройке, где коренником Сергей Антонович Друзь,— Вадима Григорьевича Ковалишина...
Игорь не заметил, как подошел Танцюра, этот не по возрасту и стажу солидный помощник Сергея. Он держал под руку молодого человека с наивными синими глазами. И такими удивленными, словно Игорь самое поразительное явление из всех до сих пор им встреченных. Был он почти одного роста с Сергеем, халат не прикрывал его колен.
Руку Игорю этот молодой человек пожал так осторожно, как если бы перед ним было привидение.
— Я чрезвычайно рад,— в крайнем смущении пролепетал он.
— Надеюсь, Игорь Федорович,— тем же официальным тоном продолжал Танцюра,— вы хорошо разглядели эту каменную бабу.— И, вытащив руку из-под локтя синеглазого юноши, легонько оттолкнул его от себя.— Теперь, Вадик, поброди немного и подумай, как отразится новое знакомство на жизни твоей и трудах. Нужен будешь— я позову.
Вадик покраснел и отошел.
Танцюра придвинул свободный стул и сел так, чтобы загородить Игоря от присутствующих.
— Прекрасная точка для наблюдения, не правда ли? — тихо начал он.— В начале своей научно-исследовательской карьеры я почти месяц, если не больше, просиживал здесь все пятиминутки и торжественные собрания, набирался мудрости. Как можно быстрее разобрать
ся во всем, что здесь происходит,—для вас, как мне кажется, первостепенное дело. Если вам необходим вадемекум 1, я полностью к вашим услугам.
Это, пожалуй, кстати. В ординаторской Игорь и он, кажется, начали понимать друг друга. По столу Танцюра ударил, надо думать, потому, что его также раздражает нерешительность Сергея. Правда, это не заставило рака-отшельника выглянуть из раковины. Скорее наоборот... Но стало понятнее/ что от Сергея Танцюра хочет примерно того же, что и Игорь.
Все же Игорь откликнулся сдержанно?
— Спасибо.
Но почему Танцюра так рьяно старается оградить его от возможных любопытных взглядов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54