И почему сама Женя еще с ночи не может думать о Черемашко спокойно?.. Почему так долго длится операция?.
Однако заявила она еще безапелляционнее:
— Сейчас я все узнаю,
И вот Женя на втором этаже.
Двери профессорской «святая святых» плотно закрыты. Сквозь них —ни звука. А приоткрыть Женя не осмелилась. Да и что бы она увидела? Вспомнила: во время операций сюда почти не заходят и еще реже отсюда выходят, но каким-то чудом все, что происходит за этой дверью, сразу становится известно сестрам, няням, даже больным.
Вспомнила и помчалась в женское отделение.
Первая встреченная сестра все ей рассказала. И несколько раз восторженно повторила:
— А доктор Друзь из вашего отделения — вы только подумайте!..
Думать Жене было некогда. Едва дослушав, она побежала вниз и еще с лестницы крикнула:
— Все как нельзя лучше! — И, подбежав к ожидающим, заговорила солиднее: — Очень сложная была операция. Но все почти закончилось. Ваш Василь Максимович молодец! Не всякий выдержал бы.
Юноша, должно быть впервые за этот день, вздохнул полной грудью. Но руки матери он не выпустил.
Женщина переспросила:
— Будет жить?
И из глаз ее брызнули слезы.
Женя подсела к ней, взяла за другую руку.
— Не надо, все позади.— Не заметила, что говорит не сочувственно, а радостно.— Сейчас сюда спустится лечащий врач Василя Максимовича — высокий, с палкой, я вам его покажу... Или вы его уже видели?.. Он вам все расскажет. Он всегда говорит только правду. И не профессор, а он спас вашего мужа...
...А когда у жены Черемашко перестали катиться слезы, Жене стало вдруг не по себе.
Откуда у нее эта жгучая радость?
Сверху донеслись голоса.
Не спеша спустился вниз профессор без халата и шапочки, на ходу расчесывая влажные волосы. Заметив близких только что оперированного им человека, остановился и сказал, ни на кого не глядя:
— Все, что от нас зависело, сделано. Пульс у больного есть. Но он еще без сознания.
что о нем можно сказать только это.
И профессор двинулся дальше.
Потом прошли врачи, сдержанно разговаривая между собой. Несколько раз до Жени донеслось имя Сергея Антоновича.
А когда вестибюль снова опустел, на лестнице появился он сам, а с ним оба его помощника и сын профессора. Сергей Антонович тяжело опирался на палку. Танцюра поддерживал его с другой стороны. Не легко, видно, пришлось сегодня ординатору четвертой палаты. Был он бледнее, чем утром. Зато спокойнее.
Увидев жену и сына своего подопечного, Сергей Антонович отстранил Танцюру, подошел к ним.
— Сидите, сидите, прошу вас,— смутился он, когда жена и сын Черемашко поднялись ему навстречу. Жену он усадил, юноше положил руку на плечо.— Самое тяжелое позади. Операция прошла удачно. Причина заболевания ликвидирована. Сейчас Василь Максимович лежит в кислородной палатке, приходит в себя. Когда очнется, сказать трудно: болезнь почти все силы у него отобрала. Но очнется обязательно.
— Совершенно верно, — торжественно подтвердил Танцюра.— Выздоровление Василя Максимовича началось.
Молодой Черемашко вторично перевел дух.
— Спасибо вам, доктор,— произнесла его мать.— Сердечное спасибо.
— Мне не за что,— покраснел Друзь.— Идите домой и не волнуйтесь. О Василе Максимовиче здесь есть кому позаботиться.
— Когда же можно с ним повидаться?
Сергей Антонович немного подумал.
— Приходите завтра после двенадцати. Если будете такой же твердой, как сегодня, пустим вас к Василю Максимовичу. Только вас одну... А вообще наведывайтесь к нам каждый день. Да побольше новостей приносите мужу. Но таких, чтобы у него изо дня в день улучшалось настроение.
Перевела наконец дух и жена Черемашко.
— А может быть...— начала она.— Говорят, в больницах это разрешается... Что, если я и мои дочери будем дежурить возле него? Мы бы так за ним ухаживали..,
— Нет, нет!—Женя и не заметила, как это вырвалось у нее.— Разве вы не желаете добра Василю Максимовичу? Вы же будете делать, что ему захочется. А мы — что необходимо для его выздоровления.
Друзь только сейчас заметил ее.
— А вы зачем здесь?
Женя, которая почти никогда не терялась, на этот раз не нашлась, что ответить.
— У нас тут комсомольские дела,— выручил ее Танцюра, и девушка впервые посмотрела на него с благодарностью.
А Вадик насупился: не он догадался, как помочь Жене.
— А-а...— Сергей Антонович снова обратился к жене Черемашко: — Наша медсестра правильно сказала: вашему мужу необходим квалифицированный уход. Кстати, эта дивчина почти всю ночь пробыла возле Василя Максимовича. А теперь требует, чтобы именно ей поручили присматривать за ним этой ночью. Она, видите ли, знает его лучше, чем кто-либо другой. Вот такие у нее комсомольские дела... Что ей на это ответить?
Снова у жены Черемашко заблестели в глазах слезы. И одна горячая капелька упала Жене на щеку, потому что женщина прижала ее к себе.
Молодой Черемашко встал, помог подняться матери.
— Еще раз спасибо, дорогой доктор, от всех нас. А нас пятеро братьев и сестер.— Он так пожал руку Сергея Антоновича, что тот поежился.— И вам, девушка, все пять спасибо.
Когда родные Василя Максимовича ушли, Друзь устало опустился на ближайший стул. Откинулся на спинку и улыбнулся своим младшим товарищам.
— А вы разве не устали за эти три с половиной часа? Садитесь, передохнем немного.— А когда те, усевшись, повернулись к нему с явным намерением начать беседу, он поднял обе руки.— Потом. Когда улягутся непосредственные впечатления. Под их влиянием даже Гришко Фармагей чуть не оторвал мне обе руки, поздравляя. Сначала посмотрим, чем обрадует нас завтрашнее утро, тогда и поговорим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54