И то ли благодаря везению, то ли
вследствие ее мудрости, больные оставались довольны, и ее терпели. Ее даже
приглашали в имение лечить меня. Я сам этого не помню, потому что был
слишком мал, но слышал, как об этом говорили. Она дала прислуге,
приставленной для ухода за мной, бутылку едкой мази, которую надо было
втирать в мою ногу. Это не помогло, но и не причинило никакого видимого
вреда, что, по-моему, можно было бы сказать о большинстве ее лекарств.
Отец Линды, с его странностями и по причине того, что он обосновался
в доме Мэдж, неизбежно должен был унаследовать ее репутацию. Он собирал -
или для него собирали - травы и растения в лесу и вдоль дороги. Вероятно,
еще задолго до того, как я покинул Маршалси, к нему обращались за
снадобьями больные, и, когда лечение помогало, он снабжал посетителя
запасом лекарственных средств. Никто не жаловался, так могло продолжаться
годами, и он мог создать себе довольно прочную репутацию, как это удалось
сделать Мэдж, если бы не один прискорбный случай. Старик только оправился
после приступа, когда к нему пришла женщина с просьбой помочь ее сыну,
которого мучил удушающий кашель - "порча легких", как называют деревенские
люди болезнь, когда человек кашляет кровью. Джошуа осмотрел мальчика,
"оттянул веки, постучал по грудке, подержал за руку", - рассказывал Эли, и
затем, отправив ребенка в сад, открыто заявил матери, что ее сына не
спасут никакие снадобья и настойки. "Он долго не проживет", - сказал
Сибрук серьезно, и мать, чрезвычайно рассерженная, ушла. Но вот в чем была
загвоздка. Мальчик был одним из тех, от кого Джошуа в свое время спас
моего пса Квинса, и при этом он говорил мальчишке какие-то неприятные
слова. Отказ дать лекарство и тот факт, что ребенок, действительно, умер
через две недели после визита к старику, - вот вам и сюжет для убежденного
охотника за ведьмами.
С этого момента на Джошуа пало подозрение. Пришла пора летней
ярмарки, Грин и Маршалси заполнились толпами людей и лавками со
всевозможными товарами. Веревками был отгорожен загон для поросят,
установлена привязь для проведения конкурса лошадей. На скорую руку
приготовили эль для участников ярмарки, более крепкий, чем обычно.
Издалека и из близлежащих селений пешком, верхом и на телегах стекался
народ на величайшее гулянье года. Линда с отцом тоже пошли на свою первую
экскурсию по лавкам торговцев. И даже если они и замечали
недоброжелательные взгляды и шепот, следовавшие за ними, то это нисколько
не смущало их. Но я думаю, что они вовсе не замечали этого. Старика
интересовали люди вокруг, лекарские товары, книжная лавка, а Линда, могу
поклясться, не сводила глаз с лент и кружев, с тюков муслина и парчи,
которые разбрасывал перед покупательницами торговец материей. В конце
концов, они очутились у ларька с лекарствами. Человек, одетый в костюм
моряка, расхаживал взад-вперед с попугаем на плече. Яркая птица монотонно
выкрикивала одну и ту же фразу: "Зачем страдать? Зачем страдать?" И люди,
привлеченные необычным смуглым лицом моряка и диковинной говорящей птицей,
прислушивались к скороговорке торговца и про себя повторяли слова попугая:
"Зачем страдать?"
Зачем, действительно, если не было такого недуга человеческого тела,
от которого этот человек не имел лекарства? Болезнь суставов, порча
легких, паралич, ожоги, парша и чесотка, - все это он брался излечить.
Торговец быстро распродавал свой товар, потому что с готовностью
протягивал средство любому, кто сумел преодолеть смущение и попросить его.
Затем он сказал:
- А теперь у меня есть нечто специально для дам. Вы, пузатые мужики,
можете проходить мимо, если, конечно, вам не известна какая-то особа,
нуждающаяся в подобном средстве по известной вам причине, прохвосты вы
эдакие! Ведь у всех дам бывают небольшие неприятности...
Он продолжал болтать.
Все это мне было очень знакомо, Эли, естественно, не описывал всех
подробностей, но в этом не было никакой нужды. Начиная с того самого лета,
когда Шед смастерил мне железную подкову, я не пропускал ни одной летней
ярмарки. Мне были известны хитрые намеки, которыми торговец подхлестывал
интерес толпы к своему товару, и я помнил последнюю фразу его речи:
- Но я знаю, насколько стеснительны дамы, поэтому, красотки, можете
идти своей дорогой, развлекаться, а мой помощник и я будем все время
рядом. Присмотритесь к нам повнимательнее, чтобы узнать нас в толпе, и
одного слова на ушко, одной монетки в ладошку будет достаточно, чтобы
заполучить это чудодейственное средство.
И в этот самый момент Джошуа Сибрук заговорил во весь голос:
- Женщина, купившая эту дрянь, рискует страдать больше, чем от любых
мук деторождения.
Знахарь пришел в неописуемую ярость. Лекарства от суставов и зубной
боли продавались открыто и стоили всего несколько пенсов, но снадобье,
которое он предлагал от женского недуга, обычно продавалось тайно, словно
контрабанда, и поэтому стоило намного дороже. Женщины, пробиравшиеся
подальше от столпотворения, украдкой совали шиллинг или даже два в
ненароком протянутую руку и не требовали сдачи. Джошуа посягнул на его
лучший товар. И сойдя со своего помоста, торговец принялся поносить
противника. К нему присоединились несколько жителей Маршалси, и вскоре их
брань переросла во всеобщее возмущение. И стоило только кому-то из толпы
крикнуть:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99