Шесть женщин с
прислугой занимают здесь довольно много места.
Мы обедали в заведении на Флит-стрит, где стулья были расставлены
спинкой друг к другу, и каждая пара посетителей наслаждалась уединением,
как за высокими церковными скамьями. И там, за блюдом отменной тушеной
говядины с плавающими в жирном соусе клецками, я поведал ему историю Линды
и моего отца, на сей раз ничего не скрывая.
- Боже, боже! - восклицал он. - Насколько же хлопотно иметь дело с
этими цветущими юными девами. Я-то думал, что твой отец уже слишком стар
для таких вещей. Ведь ему было уже тридцать, когда я впервые повстречался
с ним, а это было - дай-ка вспомнить - около четверти века тому назад.
Подумать только, Линда Сибрук! Еще совсем ребенок. Просто невероятно.
Ужасно. И ты говоришь, что предупредил... что за печальная миссия для
взрослого сына! Старый Сибрук не дурак. Не думаю, что тебе стоит так
волноваться, Филипп. Хотя в любом случае им надо оттуда уехать. Послушай,
сейчас я уже ничего не успею предпринять. Но я должен вернуться через две
недели. Если я задержусь, то предупрежу тебя. Видишь ли, я очень занят. Я
получил право на землю от компании "Новая Англия" и собираюсь в будущем
году вступить во владение. В Бристоле есть два человека, которые проявили
интерес к этому, и я должен посетить их. Это порядочные состоятельные
люди, насколько мне известно. Есть там еще один священник, который по воле
судьбы лишился крова. К нему тоже нужно заехать. Люди любят, когда рядом
живет священник. Это вселяет в них уверенность, что по крайней мере
похоронят их по-божески.
- Эли Мейкерс тоже присоединится к вам и еще один человек по имени
Джозеф Стеглс из Маршалси. Видите ли, мы и раньше делали попытки и
подавали петицию по поводу этих огораживаний, о которых я вам рассказывал,
помните? Но мой отец только рассмеялся и сказал, что не зря же он служил
королю. И конечно же, прибывший посланник от парламента, осмотрел деревню
и составил отчет, где говорилось, что Маршалси в полном порядке, что
большинство жителей всем довольны, и что это одна из самых процветающих
деревень в Англии. Отцу только стоило шепнуть, и видите, что вышло.
- Я сейчас узнал о твоем отце больше, чем за все наше с ним
знакомство. Ладно, Филипп, я вынужден покинуть тебя. Через две недели я
вернусь в Дом Мошенников. Встретимся там. И попытайся с пользой провести
время в Лондоне.
Расставшись с Натаниэлем Горе, я ощутил острое чувство одиночества,
какого не испытывал еще ни разу в своей жизни. Я видел вокруг озабоченных
людей, которые спешили по каким-то своим делам. Все они знали, куда идти,
куда повернуть, в какой момент пересечь улицу, увильнув из-под самого носа
лошади. Это зрелище поразило и устрашило меня. Целых две недели мне
предстоит пробыть здесь, ничего не предпринимая, ни с кем не общаясь. Я
даже не имел права тратить много денег, потому что к тому моменту, когда
встанет на ноги отец Линды, я должен буду позаботиться об их жилье. Эта
мысль сразу же изменила мое первоначальное намерение пойти в "Трубадур" -
станционный постоялый двор, где я оставил багаж, и снять там комнату.
Нужно было подыскать что-нибудь подешевле. И тут я вспомнил, что Линда
рассказывала о каком-то дешевом и ужасном месте, где ей с отцом пришлось
когда-то жить. Нью Кат - так оно называлось. Я прошел немного вперед и
долго не осмеливался ни к кому обратиться. Наконец, ко мне приблизился
носильщик, толкавший тележку и остановившийся, чтобы перевести дух. Я
спросил у него, как пройти к Нью Кат. С любопытством осмотрев мои башмаки
и костюм, он объяснил мне дорогу.
Найдя это место, я понял, почему носильщик так странно посмотрел на
меня. Это была узкая улочка, по обеим сторонам которой теснились дома,
почти соприкасаясь верхними этажами, будто хотели поделиться друг с другом
какой-то грязной тайной. Проходы между домами были выложены булыжниками,
между которыми громоздились горки самого невообразимого мусора. От домов
исходило зловоние, характерное для нищеты и разложения, а люди, сидевшие
на порогах и высовывавшиеся из окон, походили скорее на карикатуры. Я
медленно продвигался вдоль улицы, стараясь выбрать дом, который вызывал бы
у меня меньшее отвращение. Наконец, я постучал в покрытую слоем грязи и
жира дверь. Мне открыла толстая женщина, напоминавшая сооружение из
огромных шаров. Как и ее дом, она была чуть опрятнее, чем ее соседи, но
различие было слишком незначительным. У нее был какой-то хитрый взгляд и
уклончивая манера говорить, которая мне сразу не понравилась. Конечно, мне
не удалось скрыть своей неискушенности. Как бы там ни было, я заплатил за
неделю вперед - и это, надо признать, было совсем недорого. Итак, я
вселился в дом миссис Краске.
Я написал Линде письмо, обрисовав мощную фигуру хитрой миссис Краске
в самых забавных тонах, и пообещал, что когда она приедет в Лондон, ей не
придется разделить мою участь в таком жутком месте как Нью Кат. Я снова
призывал ее быть осмотрительной и приехать ко мне, как только выздоровеет
ее отец. День за днем в течение недели писал я это письмо. Я рассказывал
ей о спектаклях, которые смотрел с галерки, о книгах, которые читал, стоя
у стеллажа книжной лавки и притворяясь, что тщательно обдумываю свою
покупку, о странной и скудной еде, которую подавали в дешевых заведениях.
Все это было для меня открытием, как и многое другое. Впервые в жизни я
понял, что несмотря ни на что, у меня был хороший дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99