То острый луч
света больно ударял в глаза, то оглушал резкий голос, но разум не
повиновался мне. Через какое-то время появился свет. Я начал смотреть и
слушать, и обнаружил, что свет лился из фонаря, который приближался ко
мне. Я распростер руки и начал искать свою кровать, но матрас мой лежал на
полу - каменном, сыром и холодном. Я почувствовал страшную вонь, которой
было пропитано помещение, и меня начала мучить нестерпимая жажда.
Фонарь приблизился, и, прищурившись, я разглядел длинную седую бороду
и сутулую фигуру старика, который глядел на меня.
- Где я?
- В доме прокаженных, - лаконично ответил он.
- Почему?
- Принесли тебя сюда умирать, так что, молодой человек, поторопись и
не причиняй никому беспокойства.
- Но я не собираюсь умирать. Мне уже лучше. Дайте мне, пожалуйста,
воды.
- Я же сказал, не причиняй хлопот. Я здесь не для того, чтобы
нянчиться с тобой. Я здесь, чтобы убедиться, что ты совершенно мертв,
прежде чем положить тебя в яму, которую для тебя приготовили. Так что лежи
спокойно.
Он пошел дальше, и я видел, как он склонился над полом недалеко от
меня. Я вытянул руку и нащупал еще одну подстилку.
- Этот уже окоченел, Том. Помоги поднять его, - сказал старик, и из
темноты появился еще один человек.
Тот, что с фонарем, с трудом взял труп за ноги, в то время как второй
поднимал его за голову. Они медленно прошли мимо меня, и я видел мертвеца
с неестественно расставленными ногами и волочащимися по полу руками.
Скорбная процессия дважды проходила мимо меня, останавливаясь у моих
ног.
- Давай покончим и с этим? - предложил старик.
- Ага, - произнес его напарник.
Я с трудом приподнялся, а затем встал на четвереньки. Я все еще был в
своей рубашке, которая стала жесткой от засохшего гноя. Башмаки остались в
Нью Кат, где я сбрасывал с себя одежду в ту ночь, когда болезнь настигла
меня. Случилось ли это прошлой ночью, или еще раньше? Не было никакой
возможности узнать это. Без своего башмака я едва мог ходить, не говоря
уже о том, чтобы бежать.
Я смотрел на могильщиков с отчаянием загнанного в угол зверя.
- Вы не можете живьем похоронить меня, - воскликнул я, стараясь
придать своему голосу как можно больше силы. - Мне лучше, уверяю вас. Я
хочу выбраться отсюда, принесите мне какую-то одежду - я заплачу вам.
- Мы принесем, - произнес старикан с какой-то ядовитой
неторопливостью в голосе. - Нам платят по шиллингу за каждые похороны. И
ни пенни за тех, кто уходит отсюда. Правда, Том?
- Ага, - подтвердил Том.
Старик повернулся и что-то прошептал своему товарищу. После долгой
тишины, в которую я был все это время погружен, мой слух стал необычайно
острым, и я услышал каждое его слово.
- Я знал, что с этим будет трудно, Том, дружище, - говорил он. - Все
время орал что-то. Кто-то спрашивал его?
- Нет, - ответил Том.
- Откуда его принесли? Ты знаешь?
- Нью Кат. Вот так и принесли.
- Тогда лучше получим шиллинг. Утром никто ничего не узнает.
- Вот здесь вы ошибаетесь, - сказал я. - Может, я и с Нью Кат, и
выгляжу нищим, но я не бедняк, меня все знают, если один из вас сходит к
сэру Джону Талботу и скажет, что Филипп Оленшоу находится здесь, он
пришлет мне одежду и карету.
- Опять бредит, - сказал старик, многозначительно покрутив у виска
грязным пальцем.
- Да и не можем мы его отпустить. Он разболтает по всему Лондону про
шиллинг. Нет, придется ему отправляться вниз.
- Ага, - сказал Том.
Я был очень слаб, но намеревался любой ценой выжить. Я поставил свою
больную ногу на подушку и, приобретя эту, пусть шаткую, но все же опору,
приготовился защищать свою жизнь. К счастью, старик был полоумным, а Том -
начисто лишен всякой сообразительности и смекалки. Я слабым кулаком ударил
по бородатому лицу, а другой рукой сорвал фонарь с его запястья. Я начал
размахивать им, и железным прутом угодил Тому по переносице, а когда он
схватился рукой за рану, свеча упала на пол и погасла. Я видел, как
старик, оправившись от удара, направился ко мне. Так как в помещении было
темно, я стал на колени и начал незаметно ползти вдоль стены. Я
передвигался бесшумно, а они громыхали сапогами, и это давало мне какое-то
преимущество. Но я полз по комнате, которую никогда в жизни не видел, в то
время как они были на своей территории. Я слышал, как старик сказал:
- Зажги свет, Том. Где спички?
Через секунду послышался щелчок и ругань.
- Это моя голова, проклятый идиот. Куда я шел?
Пока они разбирались, я, как кошка, переползал с подстилки на
подстилку, руками ощупывая стену. Наконец, я наткнулся на острый край
ступеньки. Это была самая нижняя ступенька крутой лестницы. Я преодолел
два винтовых оборота, прежде чем добрался до верхней ступеньки, позади не
было никаких признаков преследования. Действуя вслепую, я головой
наткнулся на дверь, в которую упиралась лестница, и она загромыхала
железными засовами. Внизу, послышались крики старика, и я понял, что через
минуту-другую они будут здесь. Я поднялся, стал на свою здоровую ногу,
бешено шаря в темноте в поисках задвижки, и отодвинул ее. Дверь открылась
довольно легко, и я выбрался в летнюю ночь, которая казалась просто серой
по сравнению с адской темнотой погреба.
Перед дверью, через которую я вышел, было крыльцо, как в церкви. Я
обошел его и остановился на темном пятачке, в том месте, где лесенки
примыкали к строению. Только бы появился сторож с фонарем и палкой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99