За колесами тянулись две полоски слизи.– Мистер Маркиз Рыббинс, – провозгласил секретарь, – будьте любезны, займите место свидетеля.Губы Брентфордского Мальчика-улитки – две бесформенных кожаных складки – шевельнулись, словно он пытался произнести что-то членораздельное. Ясно, что это бы ему не удалось.– Похоже, нам предстоит повеселиться, – шепнул Уилл Тиму.– У нас большие проблемы, шеф, – предупредил Барри.– Тебе охота подурачиться, Барри?– Именно так, шеф.– Тогда зачем ты это сказал?– Потому что я годами не говорил ни слова. Да какое годами – веками! И тут появляется какой-то человек-моллюск и сразу оказывается в центре внимания. Мне это совершенно не нравится.– Вы можете занять место свидетеля? – спросил судья Давстон, обращаясь к Брентфордскому Мальчику-улитке.– Пш-ш-ш, – прошелестели раздутые губы Мальчика-улитки. – Пиш-ш, паш-ш, пош-ш.– Он желает, – объявил мистер Гуинплен Дхарк. – Я помогу ему. Мисс Поппинс, с вашей помощью…– Сверхаккуратно и сверхосторожно, – сказала мисс Поппинс.Вдвоем они извлекли мальчика из инвалидного кресла и перенесли в кресло свидетеля.– Пш-ш-ш, – сказал Мальчик-улитка.– Мое почтение, – ответил мистер Дхарк.– Пусть свидетель принесет присягу, – объявил судья Давстон, обмахиваясь молотком. – От него довольно неприятно пахнет, так что давайте побыстрее.– О нет, – мистер Дхарк попятился, не сводя глаз с Библии, которая лежала на свидетельском месте, и наступил на ногу кому-то из зрителей. – Он не может присягать на Библии, поскольку не имеет представления о христианстве. Правда, монахини святой Салли-с-Маленькой-Попкой не жалеют сил, чтобы наставить его на путь истинный. Но он может присягнуть только на ящике с солью.– С солью? – изумленно переспросил судья.– Улитки боятся соли, – пояснил советник обвинения. – Как равно и слизни. Сами знаете, что происходит со слизнями, когда бедняки их засаливают.– С-скфэшш, – добавил Брентфордский Мальчик-улитка.– Ах да, – согласился судья. – Ужасно… Хорошо, пусть он присягнет на соли. Не потому, что иначе нельзя, но для протокола присяга необходимо. Вас никто не желает оскорбить, мистер Скриббенс. Лично меня частенько тянет на соленое. Более того, я даже питаю к соли определенную слабость. Особенно если с треской и картошкой ломтиками…– Вот-вот, – подхватил мистер Гуинплен Дхарк, облизнув губы раздвоенным языком. – И уксуса побольше.– О да, как же без уксуса?– Уксусом пропитали губку, – продолжал мистер Дхарк, – и поднесли Иисусу, когда он был распят и просил пить.– Не думаю, что это имеет отношение к делу, – заметил судья Давстон.– Вы совершенно правы, – согласился мистер Дхарк. – Просто мне нравится об этом думать.– И соуса тоже, – подсказал секретарь.– Соуса? – переспросил судья.– Соуса для рагу, ваша честь. Его можно подавать к треске и картошке соломкой. Нет ничего лучше.– Вы совершенно правы. Жаль, что ланч только что закончился. Предлагаю позже потрескать трески с картошкой.– И с маринованным луком, – секретарь вынес церемониальный ящик с солью, который держали специально для таких случаев. Свидетель вздрогнул и отпрянул.– Он до смерти боится соли, – заметил мистер Гуинплен Дхарк.– Зато обожает латук, – мисс Поппинс загородила собой своего подопечного.– Прошу вас, помогите свидетелю произнести присягу, – обратился судья к секретарю.– Разумеется, ваша честь. Не соизволит ли свидетель поднять правую руку?Мисс Поппинс подняла правую руку свидетеля.– Повторяйте за мной, – сказал секретарь. – Я клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме правды, и да поможет это мне. Или пусть меня засолят, приправят чесноком, слегка обжарят на сковороде и подадут под голландским соусом с большим количеством зеленого салата.– Пош-ш-ш, – ответил свидетель.– Он клянется, – сказал мистер Гуинплен Дхарк.– Протестую, – произнес Тим Макгрегор.– А на этот раз почему? – спросил судья.– Потому что ясно, к чему все идет. Свидетель издает нечленораздельные звуки, а обвинитель истолковывает их как ему заблагорассудится.– Вам это несвойственно, не так ли? – спросил судья обвинителя.– Я хозяин моему слову, ваша честь.– Двусмысленное заявление, – сказал Тим.– Пош-ш-ш, – снова произнес свидетель.– Вы правы, – проговорил судья. – Я сам хотел это сказать.– Что? – спросил Тим.– Я сам хотел это сказать, – повторил Уилл.Мистер Гуинплен Дхарк направился к свидетельскому креслу.– Оу! Ух! Ох! – восклицали по очереди все, кто оказывался у него на пути.– Вы мастер Мэйкпис Скриббенс, проживаете на Мэйф-кинг-авеню, 9, в Брентфорде? – спросил мистер Дхарк.– Пош-ш-ш, – ответил Мальчик-улитка.– И были свидетелем ссоры, которая произошла прошлым вечером в пивной «Руки Орлока», что находится на Грин-Дрэгон-лейн в Брентфорде?– Пш-ш-ш-ш, – произнес Брентфордский Мальчик-улитка, выпустив что-то похожее на слюну.Мисс Поппинс вынула белый льняной платок, вытерла свидетелю губы и впихнула ему в рот ложку сахара.– Это помогает ему проглотить лекарство, – пояснила она.– Не соизволите ли вы рассказать, что именно произошло в пивной «Руки Орлока»? – спросил мистер Гуинплен Дхарк.– Я уже трепещу, – проронил Тим.– Пш-ш-ш-ш-щ, – произнес Мальчик-улитка.– Я не верю своим ушам, – сказал судья. – И где вы находились, если можете столь подробно изложить детали этих тревожных событий, свидетелем которых стали? Ваши показания полностью доказывают виновность ответчиков.– Пс-с-с-с, – ответил свидетель.– В самом деле? – спросил судья. – На полпути через потолок, несмотря на нежелательное внимание со стороны ястреба-перепелятника. Ваша отвага беспримерна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137