Но никаких своих замыслов мне раскрывать не стал.– Но это станет ясно из твоей истории?– Ну, примерно так, – ответил Уилл.– Тогда, наверно, тебе лучше рассказывать дальше. А потом мы оба двинем обратно в прошлое. Ну, и так далее. Так?– Так, – Уилл снова кивнул. – Я тебе еще много всего расскажу. Я должен тебе это рассказать. Иначе ты не поймешь. Это в самом деле нечто. Тебе понравится, я уверен. А когда я закончу, ты поймешь, что тебе надо делать, и мы вернемся в прошлое вместе. Тебя это устраивает?– Устраивает, – Тим чуть приподнял кружку. – Тост?– Тост?– За будущее, – провозгласил тост Тим. – Которое может таиться в прошлом. И за нашего общего предка, мистера Хьюго Рюна.– За это я выпью, – согласился Уилл. Что и сделал.
– Как тебе шампанское? – спросил Хьюго Рюн.Уилл задумчиво поглядел на свой бокал, пронизанный светом одной из хрустальных люстр, свисавших с украшенного лепкой и позолотой потолка «Кафе Ройял» на Пикадилли. Был ноябрь, год тысяча восемьсот девяносто девятый.– Никуда не годится, – ответил Уилл, следя за пузырьками, которые поднимались на поверхность золотистой жидкости – Я отнюдь не горю желанием обсуждать этот вопрос со здешним сомелье…Теперь он внимательно разглядывал этикетку на бутыли– Однако я бы предположил, что это не «Шато Ротшильд» а скорее «Шато Уомберри».Рюн одобрительно кивнул. Нынче вечером Гуру всех Гуру, Логос Эона, Первый и Единственный, Парень что надо облачился в костюм шотландского горца – по какой причине, Уиллу, как обычно, сказано не было. Вероятно, причина эта имела какое-то отношение к тому, что сегодня была пятница. Твидовый берет с пряжкой и орлиными перьями, парадный китель малиновой камки, килт из тартана, Тартан – шотландская клетка. Ее цвета и рисунок определяют принадлежность к тому или иному клану. Реакцию настоящего шотландского горца, который увидел бы мистера Рюна в таком облачении, предсказать трудно. (Прим. ред.)

рисунок которого Рюн придумал сам, кинжал за подвязкой левого чулка и шелковые туфли – достаточно, чтобы оказаться в центре внимания… впрочем, как всегда. Уилл щеголял в черном атласном фраке, белом галстуке и туфлях из лакированной кожи. Разумеется, они с Рюном не заплатили за эти наряды ни полпенни.Уилл еще раз огляделся по сторонам, оценивая обстановку. Интерьер «Кафе Ройял» выглядел несколько неожиданно. Направляясь сюда, Уилл полагал, что увидит викторианский стиль во всем его великолепии: позолоченные колонны, раскрашенные статуэтки, мраморные камины и мебель в стиле рококо. Но здесь осталось мало викторианского – разве что расписной потолок и хрустальные люстры.«Кафе Ройял» стало постмодернистским. Стулья и столы выглядели так, словно их купили в ИКЕА. Посуда была из белого фаянса, у ножей оказались пластиковые рукоятки. Стены этого прославленного заведения лишились роскошной гипсовой лепнины, расписанной пастельными тонами, вместо этого на них висели громадные полотна.– Работы Ричарда Дэдда, – сказал Хьюго Рюн. – Он – любимый художник Ее Величества.– И мой тоже, – добавил Уилл. – Был. Но Дэдд никогда не писал таких картин. Это больше похоже на Марка Ротко. Просто большие пятна краски. Чепуха какая-то.Рюн поднес палец к мясистым губам.– Мистер Дэдд – самый модный художник, – сказал он. – Последний портрет королевы его работы висит в Тэйт. Три галлона красной эмульсии, разбрызганной на полотне площадью в десять футов. Это не в моем вкусе, конечно, но мода есть мода. Кстати, мистер Дэдд сидит здесь.Уилл обернулся:– Который?– Вот тот плотный коротышка. Рядом с этим дамским угодником Оскаром Уайльдом.– С Оскаром Уайльдом? – переспросил Уилл.– Ага. А ты его не знаешь? Подвизается в театре, когда не резвится в постели какой-нибудь очередной графини.– Но я думал, что Оскар Уайльд… голубой.– Ну, по крайней мере мордашка у него розовая.– Я имел в виду, что он… педалить горазд.Рюн от души рассмеялся.– Ну что ты. Никто не любит дам так, как наш Оскар… – Рюн поймал взгляд Уайльда и махнул ему: – Привет, Оскар!Оскар Уайльд сделал торжественное лицо и показал Рюну два поднятых пальца.– Вот она, неизменная обывательская мелочность, – проворчал Рюн. – Все еще сердится из-за двадцати гиней, которые я у него одолжил.– А кого вы еще здесь знаете? – спросил Уилл, разглядывая завсегдатаев «Кафе Ройял».– Еще бы, – откликнулся Рюн. – Почти всех… а может быть, даже всех. Видишь того… м-м-м… рослого парня, который подпирает музыкальный автомат? Это Литтл Тич, который прославился исполнением неизменно популярного танца Большого Сапога. Или вон тощее создание с длинной черной бородой. Это граф Отто Блэк, владелец «Цирка-Фантастик». Этот прославился тем, что находит всяких монстров и показывает публике… Гнусный тип.Потом Рюн указал на даму по имени Нелли Мелба, которую прославит популярный десерт, названный в ее честь, А также тем, что первой запатентовала свое имя – после того, как именем этой оперной певицы был назван сомнительного качества парфюм. (Прим. ред.)

и Обри Бердслея, чей эротический роман «Под холмом», прочитанный в трамвае, в двадцать третьем веке, вызвал у Уилла такую бурю чувств. Бердслею тоже предстояло прославиться – еще в молодости, – а потом умереть от туберкулеза.– А это мистер Гладстон, – продолжал Рюн. – Которого всегда будут помнить из-за его портфеля. Рюн имеет в виду не портфель премьер-министра (Гладстон, Уильям Юарт (1809 – 1898) в течение 30 лет четырежды становился премьер-министром Великобритании), а саквояж «гладстон» – кожаный, небольшого размера. И за то, что с его подачи ношение портфелей, сумок и ранцев стало обязательным для всех детей, поскольку именно он ввел обязательное образование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137