Нет. Это еще не конец. Осторожно передвигаю ногу и вдруг ощущаю что-то т
вердое Ц камень. Потребовалось невероятное усилие, чтобы выбраться из т
рясины. Весь в липкой грязи, жадно, прерывисто дыша, ползу обратно в лес. На
до бежать вдоль болота, может, удастся где-то пробраться к реке. О, добрать
ся бы к ней, к реке! Кажется, вся надежда в ней. Она Ц спасение. Пролаяла соб
ака, Звонко, отрывисто, далеко, еле слышно. Может, снова показалось? Бегу из
о всех сил, дыхание тяжелое, хриплое. А вот камыши и почва Ц слава богу, не б
олотистая. К реке! Быстрее! Сзади слышен визг Ц собака. Дошли, значит. Догн
али. По спине бежит пот от страха, от усталости. Мерзкое ощущение.
Да, действительно, ощущение мерзкое, хуже и придумать невозможно; а когда
по тебе стреляют Ц тоже не самое приятное ощущение, а когда при этом в теб
я попадают… Но это еще тоже ничего, но вот когда ты лежишь, не в силах подня
ться, потому что нога твоя, та самая, в которую попали, онемела от страшной
обжигающей боли, а реку уже переплывают люди, те, кто в тебя стрелял, и с ним
и еще собака… и ты лежишь и думаешь о том, как они будут себя вести, особенн
о как будет вести себя собака, когда они все переплывут реку, Ц неприятно
е ожидание, надо сказать. Собака, крупный серый красавец, добежала до меня
первая и, тихо рыча, встала надо мной. Я лежал смирно, без малейшего движен
ия, и смотрел ей в пасть, которую она, словно для того, чтобы я смог пересчит
ать все ее зубы, держала открытой. Она не делала ни малейшей попытки укуси
ть меня, она будто понимала, что мне и без того больно, и только угрожающе р
ычала: не шевелись, мол, со мной шутки плохи. Прибежали «они», мокрые, устал
ые, злые, как всегда в таких случаях.
Ц Ранен? Ц переводя дух, спросил один, высокий, худой, или, как это называ
ется, сухопарый, с веснушками на лице. Его серые глаза не выражали ничего,
кроме профессионального любопытства и усталости. Ц Куда ранен? Ц и, узн
ав куда: Ц Так тебе и надо. Черт тебя побери… Ну, что глазеешь? Ц рявкнул о
н невысокому курносому парню, который действительно рассматривал меня
с таким вниманием, словно перед ним лежал не человек (пусть даже жалкий, об
росший, скривленный от боли), а по меньшей мере гиппопотам. Ц Разведи кос
тер, обсушиться надо.
Сидя у костра, веснушчатый все читал мне проповедь насчет бессмысленнос
ти моей жизни и побега тоже. Они мне рассказали, что одного из тех, кто был с
о мной, убили Ц Джека. Джек Ц вор, он до этого бежал три раза, в последнем п
обеге изнасиловал малолетнюю девочку, и ему дали на всю катушку Ц 25 лет. Д
жек ненавидел все на свете, особенно труд. Он всегда говорил: «Труд поднев
ольный, братишки, не любит даже лошадь, а почему я в этом смысле должен быт
ь глупее этой скотины?» Джек требовал свободы, а получил пулю.
Ц Ну вот, мы тебе попали в ногу (ногу они, кстати, перевязали), а если бы в гол
ову Ц все, шабаш,Ц веснушчатый все продолжал агитировать.Ц Твое счаст
ье, что ты такой длинный и голова все же значительно выше ног… И вообще, за
вязать бы тебе, парень, пойти в бригаду, к работягам. Ты молод…
И пошла мораль. Он все поучал, поучал, а я виновато, словно обдумывая его сл
ова, смотрел в костер и молчал. А что тут обдумывать, каждый знает, на что ид
ет. Знал и я, что, если побегу, будут по мне стрелять. Уговорами ни одного бег
леца не вернешь.
И то, что свобода Джека чье-то несчастье, тоже верно. Но ведь я-то лично не х
очу никого убивать, насиловать, я просто не хочу быть здесь. Работать? Джек
, конечно, негодяй, но относительно подневольного труда он вообще-то прав
: тяжело же в лесу. А в зоне… Да ведь в зоне мне не бывать, раз я не хочу работа
ть Ц в карцерах мне обитать, и только. А там сволочь разная. Еще недавно си
дел 10 суток с одним… даже не знаю, как его называть. Грязный, опустившийся, п
ротивный, вонючий, звероподобный. Тебе от него деваться некуда, ты вынужд
ен спать рядом с ним, а он не просто неприятен, он гадок, омерзителен. Но ты н
е можешь ему это сказать, не можешь избежать его общества, даже спать ты до
лжен рядом с ним, слушать его сонное звериное мычание, смотреть, как изо рт
а его текут слюни; все должен терпеть, потому лишь, что работать ты не хоче
шь, так же, как он. И если ты ему что-нибудь скажешь, он ответит: «Чево тебе на
до?! Ты такая же сволочь, как и я. Не нравится Ц отвернись». Конечно, ты може
шь набить ему морду Ц это уж он ложно не истолкует. Но если он сильнее теб
я? Значит, будешь ты еще и побит. А человеческое достоинство?
Ц И куда бежать-то? Ц говорил веснушчатый. Ц Дальше Советского Союза н
е убежишь, а здесь все равно поймают. Лучше бы набраться терпения и силено
к да по-честному отработать положенное, а тогда Ц будь здоров, иди на все
четыре стороны, и мне за тобой бежать уже не придется. А так вот… лежишь те
перь. Больно? Ц Я сказал, что больно. Тогда веснушчатый приказал курносом
у отправиться в деревню.
Ц Ну, высох малость, иди приведи людей. Надо же его доставить в село. Куда ж
он сам… И таскать тебя еще теперь… Ц последнее он адресовал уже мне. Я пр
омолчал.
Ц Еще побежишь? Ц спросил курносый, вставая от костра. Я опять промолча
л. А что отвечать? Сказать «да» Ц еще неизвестно, как они на такой ответ от
реагируют. А зачем портить отношения? Сказать «нет» Ц вряд ли они поверя
т. Сам я уж, во всяком случае, в это не верю.
Ц Беги, Ц разрешил курносый великодушно, Ц твое дело бежать, наше лови
ть. Поймаем.
Он ушел в деревню, мы остались с веснушчатым вдвоем.
Ц Почему бежал? Ц уже в который раз спрашивал он. Ц Что тебя заставило?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76