Правильно
, какое же это было бы благородство, если потом знакомство и тому подобное.

Ц Ты бы видел ее глаза… Ц закончил свой рассказ.
Деньги нам достаются нелегко, но все-таки Реcт молодец.
После этого через несколько дней он прибежал с такой же дурацкой ухмылоч
кой.
Ц Опять благородство какое-нибудь совершил? Ц поинтересовался я.
Ц Я ее видел. Понимаешь? Стоит автобус, и я стою на остановке. Вижу, какая-т
о красотка через окно меня рассматривает. Так и прилипла к стеклу. Я ее сра
зу узнал, и она меня тоже, выйти хотела, но автобус уехал.
Рассказывая это, Реcт был похож на ненормального, видно, загорелся парень.
Только сегодня его погасили. Случилось это на Пирита, где он отдыхал посл
е трудов праведных, купался, загорал.
Слышит вдруг Реcт Ц кто-то кричит. Видит Ц в воде барахтается мальчик. Ми
г Ц и он под водой. Реcт ныряет, хватает его, вытаскивает. Мальчик Ц как тря
пка. Реcт перевернул его, надавил на живот, уложил на песок и давай делать и
скусственное дыхание, как полагается, по всем правилам. Собрались люди, п
ришла медсестра. Реcт работает, воображает себя героем. Сестра подходит, щ
упает пульс, слушает сердце и говорит:
Ц Он мертв.
Ц Как?! Не может быть! Ц кричит Реcт и давай опять делать искусственное ды
хание.
Никакого толку. A cecтpa кричит:
Ц Он мертв! Не старайтесь!
Peст наклонился к губам мальчика и дует, того и гляди лопнет сам. Никакого р
езультата. И опять Реcт работает, а сестра ему мешает: шипит, ругает.
Ц Несите теплую воду! Ц заревел тогда Рест.
Кто-то куда-то побежал, принесли ведро теплой воды Peст вылил воду на утопл
енника и опять начал делать искусственное дыхание. Люди вокруг наблюдаю
т, что-то подсказывают, сестра молчит. Мальчик открыл глаза.
Ц С чем тебя и поздравляю, Ц сказал Рест, поднялся, подошел к сестре и дал
ей пощечину. Ц Дрянь!
Ц Вот видишь, я ей дал по морде, Ц Рест удрученно смотрел на меня.
Я ничего не сказал.
Ц А сестра была… она, Ц сказал Рест, опустив голову.


Тетрадь восьмая

Год 1954

Какое сегодня число? Думал, думал, и рука наконец вывела цифру 22. Только она
это вывела, подошли два парня и уселись рядом. Они, оказывается, блатные Ц
слышу жаргон. Везет мне на них, куда бы я ни шел, везде на них натыкаюсь. Я то
же заговорил на том же наречии. Парни Ц им было лет по тридцать пять Ц с и
нтересом и с некоторым подозрением посмотрели на меня, почему-то вдруг в
стали и быстро ушли. Я понял: они хоть на жаргоне, но говорили, кажется, о раб
оте, о делах на производстве, а я с ними заговорил как вор, как бродяга. Я с н
ими заговорил как с блатными, а они-то уже, оказывается, «завязали», они уж
е люди, и, хотя говорят на жаргоне в силу привычки, меня, блатного, они знать
не хотят. Что же, дело ваше…
А почему моя рука так непослушно вывела цифру 22? Ладно, кривить не стану: по
тому что я пьян в стельку. А почему я пьян? А потому что меня пробрал жесточ
айший понос, а с поносом шутки плохи, его сопровождают жуткие боли. Вертел
ся я, вертелся, мучился, потом купил пол-литра водки и залпом выпил. Боли ср
азу исчезли, относительно поноса еще не знаю. Только и зрение стало что-то
плохое: писать могу, только если зажмурю один глаз, а обоими ничего не виж
у Ц бумага расплывается на целый квадратный километр, буквы кажутся с ч
етырехэтажный дом.
Сейчас, задрав нос к солнцу, я призадумался и тут же ощутил, что кто-то усел
ся рядом. Посмотрел, сидят какие-то двое, видимо научные сотрудники; они ч
то-то говорят, кажется по-научному, слова непонятные. Завидно мне: живут л
юди, знают свое дело, свою науку, а я около них сижу, на них, зажмурив один гл
аз, смотрю, слушаю их жаргон и ничего не понимаю. Хотелось бы с ними погово
рить, но вряд ли меня будут слушать, такого пьяного, Ц не стоит. И все же сп
росил: какую науку они изучают? Они зашмыгали носами, видно, запах водки уч
уяли, и, не ответив, спросили меня, кто я такой.
Ц Я простой бродяга, Ц сказал я, Ц и у меня понос.
Они ушли. Тут же присел человек в черном костюме, с черным галстуком, в чер
ном берете, худой. Кто такой? Черт его знает. А по левой стороне, оказываетс
я, сидела девушка, красавица, вот она встала и ушла. А я ее и не заметил, вот д
о чего залил глаза. Холодно стало, надо уйти. Но, ей-богу, не знаю, где я сейча
с нахожусь…

* * *

Ведь бывает же такое… Ни о чем не подозревая, стоишь себе с приятелями, глу
бокомысленно созерцаешь янтарное пиво, убывающее в твоей кружке, улыбки
на небритых физиономиях приятелей и собак, ведущих какие-то свои перего
воры за пивным ларьком, который не переставая по очереди подпирают лапам
и (говорят, у собак это вошло в моду после того, как где-то на какую-то из них
упал забор); твой приятель, с кем ты пять минут тому назад познакомился, за
канчивает анекдот, и ты открываешь рот, чтобы как следует посмеяться, хот
я анекдот и не понял, а вместо того закричишь от испуга и боли тоже, потому
что тебя вдруг бабахнули чем-то по голове. Вот здорово!.. И бывает же такое…

Когда этот жест совершился Ц засмеялись приятели, потому что этим прият
елишкам всегда смешно, когда кто-нибудь шлепнется в лужу или стукнется л
бом о столб, или брюки порвет на себе нечаянно. «Только пошли мы, Ц смакую
т они, Ц и он тут ка-ак стукнется…» Или: «Только мы это… э… пропустили, зак
усили и пошли… а он ка-ак шлепнется… Го-го-го, го-го-ro…» Им всегда смешно. А т
ут целая сенсация. Стукнули по голове. Ого-го-ro! Причем чем стукнули? Стары
м дырявым ведром. Им так весело, они так заразительно ржут, что вместо того
, чтобы как следует дать по зубам тому, кто к тебе так неуважительно отнесс
я, тоже засмеешься и, словно это и в самом деле занятно, как будто между про
чим, не переставая снисходительно смеяться, поинтересуешься, за что тебе
такая милость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76