Примером конкретного предложения, в состав ко-
торого входят конкретные существительные, служит фраза
<Любящая мать заботилась о детях>, а примером абстракт-
ного-<Абсолютная вера возбуждала стойкий интерес>. По-
добного рода предложения предъявляли испытуемому, вклю-
чая их в короткие отрывки текста, после чего проводили про-
верку на узнавание. Каждый участвовавший в проверке эле-
мент-дистрактор походил на одно из исходных предложений,
но отличался от него либо только по словесной форме, либо
по смыслу. Например, изменяя формулировку приведенного
выше конкретного предложения, можно было получить фразу
<Любящая мать ухаживала за детьми>, а при смысловом
изменении-<Любящие дети заботились о матери>.
Результаты эксперимента Бегга и Пайвио представлены
на рис. 12.3. Как видно из этого рисунка, данные, полученные
Сакс, подтверждаются в отношении конкретных, но не в от-
ношении абстрактных предложений. В случае конкретных
предложений испытуемые легче замечают смысловые изме-
нения, чем изменения формулировок, в случае же абстракт-
ных предложений наблюдается обратная картина. Эти ре-
зультаты можно объяснить исходя из представлений Пайвио
о роли образов в хранении информации. Пайвио считает, что
Глава 12
?0,7Э
S
Семантическое
изменение
о
Лексическое
изменение
Абстрактное Конкретное
Тип предложения
смысл конкретного предложения представлен в памяти боль-
ше в виде образов, чем слов. Поэтому изменения слов, не
затрагивающие смысла, не будут противоречить содержаще-
муся в памяти образу и останутся незамеченными. Если же
предложение абстрактное, то образ не дает возможности эф-
фективно сохранять в памяти смысл предложения; смысл
должен здесь храниться в
форме слов, и поэтому из-
менения в формулировке бу-
дут замечены.
Судя по результатам это-
го последнего эксперимента
и его интерпретации, идея
образного представления
пригодна в качестве гипоте-
зы, объясняющей понимание
языка. Такого мнения при-
держивается Пайвио (Pai-
vio, 1971), который считает,
что образы играют важней-
шую роль в понимании и
запоминании информации,
передаваемой с помощью
языка. Иначе говоря, он по-
лагает, что мы понимаем
словесные сообщения благо-
даря тем образам, которые
они способны вызывать, осо-
бенно если эти сообщения
конкретны. Конечно, существуют и другие теории понимания
языка (речи) и его смысла; подобных теорий так много, что
рассмотреть их все в этой книге было бы невозможно. Одна-
ко здесь следует указать, что теории семантической памяти.
обсуждавшиеся в гл. 8, касаются сведений, передаваемых с
помощью языка; таким образом, они описывают понимание
языка без использования образов.
Может создаться впечатление, что мы уже располагаем
вполне убедительными данными в пользу существования в
ДП представлений <изобразительного> типа. Поэтому сейчас
очень уместно будет рассмотреть противоположные точки
зрения. В сущности, споры о том, хранится ли информация в
ДП в образной форме, ведутся в психологии уже давно (об-
зор см. Paivio, 1971). Но в последние годы интерес к ним
возродился в связи с появлением новых, более детализиро-
ванных теорий, связывающих эту проблему с современной
когнитивной психологией.
Рис. 12.3, Вероятность правильного
узнавания абстрактных и конкретных
предложений при семантических
(смысловых) и лексических (только
зашена слов) изменениях (Begg а.
Paivio, 1969).
Зрительные представления в долговременной памяти
ВОЗРАЖЕНИЯ ПРОТИВ ГИПОТЕЗЫ ОБРАЗОВ
Здравый смысл может заставить нас усомниться в пра-
вильности теории, которая утверждает, что в долговременной
памяти хранятся образы, особенно если предполагается, что
эти образы выглядят совершенно так же, как и объекты ре-
ального мира. Пылышин (Pylyshyn, 1973) указал на ряд
серьезных трудностей, с которыми сталкивается эта теория.
Прежде всего возникает вопрос о том, на что похожи эти мыс-
ленные образы. Если они и в самом деле точно отображают
воспринимаемую нами информацию, то, очевидно, таких об-
разов должно быть очень много. Поскольку мы можем вос-
принимать с помощью зрения практически неограниченное
число различных сцен, ДП должна была бы располагать не-
ограниченным пространством для хранения детальных копий
всех этих сцен. Неясно также, как можно использовать все
эти хранящиеся в памяти образы. Они должны каким-то пу-
тем извлекаться из памяти, а для этого необходимо повторно
воспринимать и анализировать их, чтобы <увидеть>, что в
них содержится. Но если эти образы приходится снова вос-
принимать, то их можно было бы с тем же успехом хранить
в уже <обработанной> в .процессе восприятия форме, а не про-
сто в виде точных копий виденных сцен. Еще один вопрос
состоит в том, каким образом слово могло бы открывать до-
ступ к определенной картине: ведь одно и то же слово может
относиться к очень большому числу картин - как узнать,
какую именно следует извлечь из памяти? Пылышин, учиты-
вая все эти моменты, считает, что образы-или как бы мы
их ни называли-должны храниться в памяти в виде про-
дуктов некоего анализа, а не в виде необработанных сенсор-
ных данных. Но в таком случае они не могут в точности ко-
пировать внешний мир, лежащий за пределами сенсорного
регистра, а должны быть больше похожи на описание вос-
принятого. Это не значит, что у людей нет субъективных
представлений <изобразительного> характера; это лишь озна-
чает, что наличие таких представлений не говорит непремен-
но о хранении соответствующей информации в образной
форме:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127