Не повезл
о лесному молодцу…
Вдруг послышался гулкий звук удара, будто кто-то церковный колокол зазв
онил. Глаза Якуни смешно сошлись к переносице, а после и вовсе закатились.
Бабка безвольно уселась Годимиру прямо на живот. Несмотря на малый рост,
весила она изрядно. Дышалось рыцарю и так тяжело от неведомой отравы, а те
перь и вовсе стало невмоготу.
К счастью, старуха просидела так недолго и не успела удушить жертву.
Посидела, посидела и сползла на бок. А перед глазами рыцаря возникло озаб
оченное лицо Аделии. В правой руке королевна сжимала тот самый сковородн
ик. Начищенный и блестящий.
Девушка наклонилась над бесчувственной Якуней, ткнула ее пару раз сково
родой. Не иначе, боялась, что та притворилась. Старуха не подавала признак
ов жизни, и королевна, отбросив в сторону свое грозное оружие, присела на к
орточки у поверженного рыцаря.
Ц Пан Годимир, слышишь, пан Годимир, Ц дрожащим голосом позвала она.
Словинец и рад был откликнуться, да не мог. Язык не слушался, и губы онемел
и. Даже подмигнуть не выходило. Славную отраву старики-разбойнички испо
льзуют. Мастера! Их бы в Мариенберг, в Академию на факультет алхимии. Могли
бы большие деньги зарабатывать и, между прочим, чистыми руками.
Аделия сперва осторожно, а потом все смелее и смелее хлопала его по щекам.
Даже удивительно как-то. Слышать шлепки Ц полновесные, уверенные, а ниче
го не чувствовать. Будто и не тебя лупцуют, а кого-то другого…
Отчаявшись, а может, просто отбив ладошки, Аделия перескочила к Ярошу. Для
начала позвала, потом тряхнула Ц у разбойника аж голова о глинобитный п
ол стукнулась, Ц а после съездила по щеке. Ойкнула, едва не завизжала.
«Наверное, в кровь залезла. Не зря Якуня с ножиком над Бирюком колдовала».

Королевна легко перепрыгнула через Годимира. Снова присела.
«Все правильно. Слева Олешек должен лежать. А ну-ка, поглядим, что выйдет у
нее?»
Годимир даже подивился своему нездоровому азарту. Тут молиться надо, что
бы кто-то очнулся и помог девчонке остальных выручать, а он размышляет, пр
икидывает. Словно в «любит Ц не любит» играет на ромашке.
Ц Пан шпильман, пан шпильман… Олешек! Да очнись же ты, проклятущий!
Пощечина. Еще одна!
«А ну, давай-давай. Музыканты, они к побоям не привычные, вдруг получится!»

Не получилось. То ли Олешек оказался к затрещинам и оплеухам еще более пр
иученный, нежели сам Годимир, то ли зелье Якуни не собиралось так быстро в
ыветриваться.
Аделия заметалась по избе. Что-то придумала? Или просто от безысходности,
как зверь в западне? Удирала бы, пока не поздно. Чем там дед занят? Неровен ч
ас, вернется, а с ним так запросто, как с бабкой, не совладаешь. В этом рыцарь
почему-то не сомневался.
Уф-ф!
Целый водопад обрушился сверху, залил глаза, рот и ноздри. Холодными паль
цами проник за ворот жака, потек по полу вдоль хребта, подбираясь к гашник
у штанов.
«Вот это постаралась, твое высочество! Благодетельница, мать тво…»
Ой, нет! Нельзя. Не положено странствующему рыцарю подобные выражения уп
отреблять по отношению к прекрасным паннам и особам королевских кровей.
Тем паче, что мать ее, как ни крути, тоже королева. Но додуматься до такого! Э
то ж надо! Вот теперь лежи, пан Годимир, на полу, в луже, с мокрыми штанами и ж
ди прихода приторно-благостного Якима. Уж он-то ножичек Якунин подберет
и использует по назначению, не задумываясь о смысле бытия или борьбе доб
ра со злом. Чик, и все. И хорошо, если сразу зарежет, а не начнет в отместку за
жену по кусочку кромсать.
Ц Пан Годимир! Ц Уже с рыданием в голосе королевна вновь принялась тряс
ти рыцаря за плечи. С его усов слетали брызги. Выходило так, будто собака, з
аскочившая под кров после дождя, отряхивается. А вернее, не сама отряхива
ется, а ее кто-то схватил и отряхивает…
Тьфу ты, Господи, Пресветлый и Всеблагой, укрепи и наставь на путь истинны
й, а то в предсмертный час такие мысли в голову лезут, что на голову не наде
нешь… Ну, вот опять! Разве позволительно эдакое ерничество в мгновения, к
оторые следует встречать сурово и с достоинством, просветлев лицом и раз
умом?
Ц Пан Годимир! Годимир! Вставай! Слышишь, вставай! Мне страшно! Там кони та
к ржали жалобно, а больше не ржут! После топор звенел… Я боюсь… У Якима это
го пальцы… Он Ц убийца. У него глаза пустые…
«Что у него там с пальцами? Не забыть, глянуть перед смертью. А что касаетс
я пустых глаз убийцы, так это еще как посмотреть. Вон, у Сыдора из Гражды об
ычные глаза. Лукавые, цепкие, но не пустые. И Яроша тоже не зря в двух короле
вствах Бирюком прозвали. Поди, смертей на совести предостаточно. А разве
глаза у него пустые? Какие угодно, но только не пустые…»
Что-то горячее капнуло словинцу на щеку. Потом еще и еще.
Не вода. Вода должна быть холодной…
Ц Па-а-ан Годими-и-ир… Вставай…
Это же Аделия плачет! Ну вот, довели королевну до слез, негодяи!
Ц Не… го… дя… Ц он и сам не понял, как безвольные язык сумел пошевелитьс
я, выталкивая звуки через онемевшие губы, Ц и…
Ц Пан Годимир! Очнись же! Ц Окрыленная успехом, Аделия удвоила усилия.
Словинец попытался приподняться, но сумел лишь пошевелить плечами и шее
й.
Ц Ни… как…
Ц Ну, Годимир же… Я боюсь…
Королевна разжала пальцы и, прежде чем рыцарь успел осознанно обрадоват
ься ощущению боли от удара затылком об пол, наклонилась, мазнув мокрой ще
кой по носу, и поцеловала его в подбородок. Нет, конечно, она хотела попаст
ь в губы, но в спешке промахнулась.
Правы ли старинные сказки, повествующие о пробуждении заколдованных кр
асавиц, спящих в хрустальных гробах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97