Ц Я знаю, кто такой дракон… Сам увидишь.
А пока рыцарь обдумывал ее последнюю фразу, дернула его за рынграф:
Ц Показывай, где твои музыкант и разбойник.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
ПЕЩЕРА

Долгий путь по гребню холма Годимир запомнил мало. Попросту некогда было
глазеть по сторонам, впитывать ощущения вместе с напоенным хвойным аром
атом воздухом, наслаждаться красотой близких гор. А нужно всего-то навсе
го: поднять ногу, перенести вперед, поставить ногу, поднять другую, перене
сти вперед, поставить… И так до бесконечности. А легкие горят огнем, а серд
це увеличилось, похоже, втрое и бьется о ребра, стараясь освободиться, выр
ваться на приволье. Икры сводит судорогой, а в левом сапоге хлюпает кровь
Ц остановиться, перевязать бы, да нельзя, некогда.
Когда они с навьей вошли в избушку, Якуня сидела, привязанная к печи, враща
ла глазами и ругалась такими черными, подсердечными словами, каких Годим
ир и в войске от наемников не слышал, и когда в обозе раненый лежал. Любой к
меть, угодивший молотком вместо гвоздя по пальцу, одним-двумя крепкими с
ловами ограничится и все, выдохся. Но благообразная старушка выдавала та
кое! Аделия стояла над ней со сковородником в руке и, кажется, серьезно при
кидывала Ц стукнуть или не стукнуть?
Увидев Годимира, бабка взвыла и разразилась особо громкой тирадой. Были
бы кони живы, убежали бы в лес. Уж лучше от волков смерть принять…
Но тут она разглядела навью. Поперхнулась очередным ругательством, заме
рла с распахнутым ртом. А потом тихонечко завыла от ужаса. Попыталась вжа
ться в печь, заскребла опорками по полу.
Зеленокожая огляделась, втянула ноздрями воздух… Оскалилась:
Ц Грубо… Как грубо…
Легко провела ладонями перед бессмысленными глазами шпильмана и Бирюк
а.
Ц Ох, сука старая… Ц Ярош тут же зажал кровоточащее ухо. Как и предполаг
ал рыцарь, Якуня срезала ему серьгу, особо не задумываясь Ц будет ли куда
мужику повесить новую. Ц Убью! Удавлю голыми руками…
Олешек, как полоумный, пополз по полу, схватил цистру, прижал ее к груди и л
ишь после этого поднял голову:
Ц Какой игре судьбы я обязан обществу столь прекрасной панны, одно прис
утствие которой наполняет мне… наполняет меня… Ц Он обворожительно ул
ыбнулся навье, которая ответила ему не менее лучезарной улыбкой. Улыбкой
, явившей, как обычно, острые клыки.
Шпильман судорожно сглотнул и отвел глаза. Зеленокожая умела ставить на
место зарвавшихся ухажеров. Чего не отнять, того не отнять. Ма-аленький ша
жок в сторону музыканта, и он, сидя на заднице, вдруг попятился, словно здо
ровенный рак.
Ц Наполняет, говоришь? Ц зловеще прошипела навья. Ц Вижу я, что наполня
ет тебе мое общество и чем именно…
Ц Перестань, Ц Годимир шагнул вперед. Ц Олешек, она шутит.
Ц Ага! Ц Шпильман снова сглотнул. Ц Не сомневался ни мгновения…
В это время Ярош нашел обрезок уха Ц мочку и еще добрых полвершка хряща
Ц поднял и взвесил на ладони. Похоже, задумался: не приставить ли обратно
, вдруг прирастет? Решил, что все равно ничего не выйдет, и швырнул кусок со
бственной плоти в бабку.
Попал в нос.
Ухо скользнуло Якуне по губам и подбородку, оставляя красный след, и с вла
жным шлепком упало на пол.
Старуха жалобно взвизгнула, как будто и не она резала гостей, как будто и н
е собиралась убить их, как будто не лишил жизни ни в чем не повинных коней
ее муженек.
Ц Зачем? Ц Рыцарь навис над хозяйкой, выдвинул меч из ножен. Ц Зачем ты
это сделала?
Ц Не убивай, добрый паныч… Я не сама, заставили меня. А я не виноватая… Ц з
аныла Якуня, стараясь слиться с печью, стать плоской и незаметной.
Ц Зачем? Кто заставил?
Ц Дед заставил!
Ц А он что ж, такой лютый?
Ц Жадный он, а не лютый!
Ц А ты не жадная? Ц Ярош, поигрывая кордом, встал рядом с Годимиром.
Ц Я? Нет! Я не жадная! Все отдам! Вон сундук Ц забирайте все, добрые панычи,
благородная неживая! Только не убивайте…
Олешек, уже не шарахающийся от навьи Ц он вообще очень быстро приспосаб
ливался к любым невзгодам, вызывая тем самым легкую зависть рыцаря, Ц пр
иподнял тяжелую крышку сундука, заглянул, обалдело затряс головой, а пот
ом вдруг кинулся в угол, судорожно извергая из себя все, съеденное за завт
раком и обедом.
Зеленокожая бросила единственный взгляд на содержимое сундука. Презри
тельно скривилась, но отвернулась.
Ц И что же там? Ц еле слышно проговорил Ярош Ц они с Годимиром достигли
прочного дубового ларя одновременно. Под густой бородой разбойника всп
учились и заиграли желваки. Ц Твою мать, курва старая…
Рыцарь с большим трудом сдержался, чтобы не кинуться следом за Олешеком.
Рот наполнила едкая слюна, горький комок подступил к горлу.
Сундук примерно на треть заполняли отрезанные уши с серьгами Ц мужские
и женские, пальцы с простыми кольцами и довольно дорогими перстнями, изм
аранные кровью сапоги Ц Годимиру почему-то показалось, будто в голенищ
е одного из них мелькнул осколок берцовой кости, Ц еще какие-то украшени
я…
Вот так старички… Само воплощение гостеприимства!
Меч словно сам собой пополз прочь из ножен.
Ц Дай, я! Ц прорычал рядом Бирюк.
Ц Людоеды близко, Ц лениво зевнув, напомнила навья.
Ц Во-во! Ц заголосила старуха. Ц Вот они и заставили! Это не я! Это они! Он
и приносят. Меняют…
Ц А ты им мяска, а, старая? Ц осклабился Ярош.
Ц Ну да! Жить-то надо…
Ц Тебе, конечно, надо. А другим?
Ц Так вы случайно попались! Ц Якуня то и дело срывалась на визг. Ц Молод
ые панычи приходят…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97