А возможностей даже меньше. Кметь
хоть может своими руками на краюху хлеба заработать. Дров наколоть, огор
од вскопать, упряжь починить. А что может рыцарь? Только сражаться. Но как
теперь сражаться без оружия и доспехов?
Откуда-то издалека доносился голос шпильмана:
Ц Я, как ты и велел, пан рыцарь, едва заваруха началась, в лес пустился. Хуж
е зайца. Даже вспоминать стыдно…
«Лучше бы ты на коне удрал. Хоть меринка сберег бы…»
Ц Сам не свой был. Не помню, как из седла вывалился. Я, понимаешь, пан рыцар
ь, почему пешком удрал…
«Ну, и почему же?»
Ц Во-первых, не такой уж я ездок, как полагается. На ровной дороге худо-бе
дно справляюсь. А в лесу Ц до первой хорошей ветки… А во-вторых, подумал, ч
то… Да что там врать? Подумал я уже потом, когда в кустах хоронился. Придум
ал объяснение, что с конем, мол, не спрятался бы так хорошо, как сам-один. Го
дится такое объяснение, нет?
«А чем оно хуже другого? Годится».
Ц А потом, когда они уехали… Ну, я слышал, как копыта протопали. Потом, когд
а уехали, я вернулся. Боялся, что они тебя насмерть. Хорошо, сапоги не сняли.
И баклажку оставили…
«Конечно, хорошо. Могли и убить. А может, лучше было бы, если б убили? Нет уни
женного рыцаря, нет и позора».
Ц Что ты молчишь? Ц повысил тем временем голос Олешек. Ц Ты слышишь мен
я, а? Пан рыцарь!
«Слышу, чего орешь?» Ц хотел ответить Годимир, но промолчал. Не до того. Сл
ишком сильна обида, злость, которую хочется выплеснуть, а не на кого. Не на
музыканта же, в самом деле? Он-то в чем виноват? Что он мог поделать против в
осьмерых вооруженных и, главное, привычных к бою мужиков? Тем более что са
м приказал ему убегать в случае чего.
Ц Пан рыцарь! Ц в голосе шпильмана проскользнула нотка раздражения. Ка
к дребезжание струны, намотанной на плохо закрепленный колышек. Ц Ты до
лго будешь себя жалеть?
Ц Что? Ц удивился Годимир и от удивления забыл, что раздавлен горем и го
рдо молчит.
Ц А что слышал! Если сидеть под деревом, как красна девица, и жалеть себя, т
о ни кони, ни оружие сами не вернутся. Что-то делать надо!
Ц Делать? А что сделаешь тут?
Ц Не знаю! Я же шпильман, а не рыцарь. Тебе виднее, что делать, как отнятое в
ернуть, как обидчикам отомстить. Или ты, все-таки, предпочитаешь сидеть сл
ожа руки? Тогда милости прошу Ц могу еще и песенку грустную набренчать. Г
лядишь, и слезу прошибет!
Ц Ты что несешь?
Ц А то и несу! Видел бы ты себя со стороны, пан рыцарь! Сидит, ус грызет, глаз
а, как у телка, бессмысленные и слезой подернутые…
Ц Замолчи! Ц Годимир сжал кулаки. Ц Ты как смеешь!
Ц Смею, смею… Я ж теперь тебе не оруженосец. Оружия у тебя нет Ц носить не
чего. Коней нет Ц ухаживать не за кем. Да и денег, чтобы прислуге заплатит
ь, и тех нет.
Ц Ну и давай! Можешь идти на все четыре стороны! Ц Рыцарь, превозмогая сл
абость и головокружение, взмахнул кулаком. Ц Кто тебя держит?
Ц Да я-то пойду, Ц усмехнулся Олешек. Ц А ты-то куда теперь, пан рыцарь? В
родные Чечевичи?
Ц В Чечевичи? Ц Годимир скрипнул зубами. Ц Ну уж нет! Кто меня там ждет? У
же шесть лет, как странствую. Как шпоры получил, так и подался… Наследник
Ц мой брат Ниномысл. А я что?
Ц Тогда в Ошмяны! Ц воскликнул шпильман.
Ц В Ошмяны?
Ц Ну да. К королю Доброжиру. Там турнир намечается. Там Желеслав со свито
й будет.
Ц И что толку?
Ц Понимаешь, пан рыцарь, я про Доброжира тоже много слышал. Он совсем не т
акой, как сосед. У него можно потребовать суда чести. И даже поединка с оби
дчиком.
Ц Да? Ц Рыцарь приосанился, стряхнул налипшие на кожаный поддоспешник
сухие травинки и листики. Ц Тогда, пожалуй…
Ц Раз «тогда, пожалуй», тогда пошли. Ц Олешек поднял брошенную баклажку
, повесил на плечо, хлопнул ладонью по ее пузатому боку. Ц Надо будет родн
ичок найти, запасти водицы.
Годимир опешил.
Ц А ты куда собрался?
Ц В Ошмяны. На турнир. Разве я могу пропустить такое событие? Я же шпильма
н. Просто обязан воспеть доблесть панов рыцарей, красоту королевны… Дума
ешь, ради чего турнир затевается?
Ц Ты же не хотел со мной?
Ц Неправда, пан рыцарь. Это ты меня прогонял. Я только сказал, что оружено
сцем теперь быть не могу.
Ц А кем…
Ц А просто товарищем.
Тут уж и Годимир улыбнулся:
Ц Ну, спасибо, Олешек!
Ц Да не за что. А все-таки не «нукай», пан рыцарь.
Ц Ладно, не буду! Ц и вдруг вспомнил. Ц А как же мы без денег-то?
Ц Ничего, петь будем. На цистре играть. Ты ж тоже, говорил, умеешь?
Ц Ну, я не пробовал на людях…
Ц Но при дворе воеводы Стрешинского пел?
Ц То ж при дворе…
Ц А перед простолюдинами еще проще. Лишь бы складно было да за душу брало
. А заодно и уроками обменяемся. Ты мне, я тебе, как говорили в старину.
Ц Ладно, пошли! Ц Годимир махнул рукой и сделал первый шаг. Зашатался и е
два не свалился кулем. Удар по голове давал о себе знать. Может, со времене
м попустит…
Пришлось задержаться и вырезать палку из дикой вишенки Ц на свою беду д
еревце росло поблизости и отличалось гладкой корой и ровным стволом. Пон
ятно, что корд
Корд, мизерикордий Ц прямой кинжал, трехЦ или четырехгранного сеч
ения, до двух пядей в длину.
рыцаря и охотничий нож грабители отобрали, но небольшой ножик отыс
кался в тощем мешке Олешека. Не оружие. Так себе… Как выразился шпильман, к
олбаску порезать, яблоко для панны очистить…
Дальше Годимир шагал, опираясь на палку, словно старец или священник.
Дорога пешком это не одно и то же, что дорога верхом. Шагай и шагай. Вроде бы
ничего сложного, но почему-то на птичек обращаешь меньше внимания и разг
оворы сами собой смолкают Ц сберечь ровное дыхание куда важнее, чем бол
тать по пустякам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97