Сам же Гендель прекрасно сознавал, что скоро умрет. «Д-р Уоррен, который лечил Генделя по случаю послед­ней болезни, помнит не только о том, что Гендель умер 13-го около полуночи, но и то, что Гендель почувствовал приближение смерти и, поскольку всегда испытывал ува­жение к учению и обязанностям христианина, за не­сколько дней до смерти очень серьезно и искренне желал умереть в страстную пятницу, в надежде - как говорил он сам - „увидеть Бога и Спасителя в день его воскресе­ния"» (Бёрни).
О болезни Генделя печать известила очень поздно. Лишь «Уайтхолл ивнинг пост» в номере от 12 апреля упоминает, что «господин Гендель, надеявшийся на то, что в минувшую субботу (7-го) сможет поехать в Бат, настолько заболел, что не может отправиться в путь».
Однако известие о смерти лондонская пресса поме­стила сразу же, более того, как выяснилось, слишком рано, и отсюда оно перекочевало и в провинциальные газеты. Цитировавшийся выше отрывок из биографии, написанной Бёрни, неточен в том, что Гендель умер не ночью в страстную пятницу, а утром в страстную суб­боту. Об этом сообщается в «Паблик адвертисер» от 16 апреля: «В прошлую субботу, и не раньше, в своем доме на Брук-стрит близ Гросвенор-сквера, умер выдающийся маэстро музыки, м-р Георг Фридерик Гендель. Эскв.».
Полемического характера газетная новость касается того, что пять лондонских газет (среди них и «Паблик адвертисер») уже в номере от 13 числа сообщили лож­ную весть о смерти Генделя, будто бы последовавшей днем раньше.
14 апреля 1759 года. Точное время смерти Генделя записал Джеймс Смит - принадлежавший к кругу дру­зей Генделя торговец парфюмерными изделиями на Бонд-стрит; в письме от 17 апреля, направленном Бер­нарду Грэнвиллу (старшему брату миссис Делани), он пишет: «Когда Вы оставили Лондон, то попросили, что­бы я сообщил Вам время кончины нашего дорогого друга: великий и дорогой господин Гендель умер прошлой суббо­той, в 8 часов утра. До последнего момента он был без сознания; во вторник он сделал еще одно приложение к завещанию и предписал похоронить его в качестве частного лица в Вестминстерском аббатстве и устано­вить ему надгробный памятник не дороже 600 фунтов... В пятницу утром он простился со всеми друзьями и пожелал, чтобы у него не оставалось никого, кроме докто­ра и аптекаря, а также меня. В 7 часов вечера он про­стился также со мной и сказал, что „позже мы еще увидимся", когда я вышел, он сказал своему слуге следую­щее: „Не впускайте больше ко мне никого, потому что я уже покончил расчеты со всем светом". Он умер так, как жил - хорошим христианином, зная свои обязанно­сти по отношению к Богу и людям и в совершенной любви ко всему миру».
В постскриптуме к своему письму Смит еще сообщает об отдельных деталях завещания Генделя и упоминает, что «в этом году доход от его ораторий составил 1952 фунта, 12 шиллингов и 8 пенни». По всей вероятности, Гендель вел совершенно точный учет своих дохо­дов; все это, однако, затерялось после смерти компо­зитора.
20 апреля 1759 года. Декан и капеллан Вестминстер­ского аббатства, естественно, согласились похоронить Генделя в соборе. Более того, хотя Гендель и просил определенно гражданских похорон, обряд прошел с са­мой большой торжественностью. Хоры королевской капеллы, собора св. Павла и Вестминстерского аббат­ства пели «Funeral Anthem» («Похоронный антем») д-ра Крофта; в похоронах принял участие д-р Захари Пёрс, епископ Рочестерский, который одновременно занимал и пост вестминстерского декана, а также бесчисленное множество священников аббатства. «Считают, что в обряде участвовало не менее 3000 лиц» («Лондон ивнинг пост», 24 апреля).
Бренные останки Генделя получили место в крестовид­ном нефе собора Вестминстерского аббатства: «на рас­стоянии 8 фунтов от железной ограды герцога Арджильского и 7 фунтов от гроба, изготовленного из свинiya. P. S. Очень хорошие могилы можно сделать по пра­вую и левую сторону отсюда, у изножья есть еще ме­сто». Железная ограда относится к памятнику умерше­му в 1743 году герцогу Арджильскому, изготовленному Рубийяком. Место «у изножья могилы» еще долго жда­ло достойного его покойника: через 110 лет туда захоро­нили Диккенса.

В наследство от Генделя осталось около 18 000 фун­тов. Из этого ровно 9000 фунтов он завещал различным частным лицам и учреждениям; главная его наследница, Иоганна Фридерика Флёрке, жена ректора и профессора университета в Галле, получила наследство 10 октября 1759 года: это была трехпроцентная облигация ценно­стью в 9000 фунтов.
Дом Генделя на Брук-стрит, со всей обстановкой, купил его слуга, Джон Дьюбёрк. Из описи выясняется, что обстановка была довольно бедной: часто встреча­ются такие записи, как «4 старых стула», «3 старых шкафа», «5 фарфоровых кофейных чашек и 6 блюдец». Хорошо обставлена была лишь кухня: Гендель всю жизнь славился хорошим аппетитом. Все имущество Дьюбёрк купил 7 августа за 48 фунтов.
10 июля 1762 года. В этот день торжественно устано­вили надгробный памятник Генделю. Его создатель, Рубийяк, вероятно, еще в 1760 году закончил работу над ним, так как в год его установления Рубийяка уже не было в живых. Кстати, на постаменте год рождения Генделя на один год расходится с действительным; ува­жающие традиции англичане до сих пор не исправили написанный по ошибке 1684 год на 1685-й.
Рукописи опер, ораторий Генделя остались у Смита. Прусский король хотел купить автографы Генделя за 2000 фунтов, однако Смит упрямо стоял на том, что рукописи ставшего англичанином Генделя должны оставаться в Англии. Мать вступившего в 1760 году на престол английского короля Георга III, герцогиня Бранденбургская и Ансбахская, Каролина, определила Смиту пожизненную годовую ренту в 200 фунтов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71