Да о чем тут говорить: пресечь преступления не мог-
ли и люди куда более влиятельные, куда более осве-
домленные...
...Молчанье было для меня не культом, а про-
клятьем...> ^.
Эренбург мучается своими ошибками и пишет
стихи, которые проникнуты отчаянием, трагизмом,
покаянием, где с грубой прямотой и жестокой бес-
пощадностью признает поражение.
<Пора признать - хоть вой, хоть плачь я,
Но прожил жизнь я по-собачьи...
Не за награды - за побои
Стерег закрытые покои,
Когда луна бывала злая,
Я подвывал и даже лаял...> ^.
А ведь пишет эти строчки человек, международ-
ный авторитет которого долгие годы поднимал
знамя Советского Союза, а любовь и уважение
в стране были настолько велики, что трудно сравни-
вать с любым из современных писателей и жур-
налистов.
Путь одиночества длиною в жизнь
Примером ответственности за свои поступки и
оценку их могут быть последние годы жизни поэта
Бориса Слуцкого (многие из знавших его людей счи-
тали его эталоном нравственности). Факт его уча-
стия в суде над Б. Пастернаком выразился в тяж-
кой душевной болезни, он казнился, мучился, ел
себя поедом до конца своих дней:
<Где-то трусил. И этот случай,
Как его там ни назови,
Солью самой злой, колючей,
Оседает в твоей крови.
Солит мысли твои, поступки,
Вместе, рядом ест и пьет,
И подрагивает, и постукивает,
И покоя тебе не дает> ^.
Вообще исторические пер.еломы являются слож-
ным фактором,заставляющим людей переосмыс-
лить собственную жизнь. И в нашем обществе, к со-
жалению, количество таких людей огромно. На эту
проблему очень точно указывает известный социо-
лог В. Шубкин: <Особняком...- жертвы сталин-
ского террора, жены, дети, внуки так называемых
врагов народа. Трудно исчислить величину этого
слоя. Но поскольку погибли, пострадали миллионы
людей, то, видимо, речь может идти также о мил-
лионах, если не о десятках миллионов наших сограж-
дан... Поэтому среди жертв сталинизма много лю-
дей неравнодушных, активных, готовых отдать жизнь
за то, чтобы эти ужасы не повторились вновь> ^
Неравнодушие и активность требуют понимания
истории не только на уровне истории государства,
но и своей личной истории.
Вот типичная судьба человека, попавшего в мясо-
рубку истории. Будучи членом семьи одного из
Одиночество
крупных комсомольских деятелей, репрессирован-
ного в тридцатые годы, В. К. (ныне ей 78 лет) на про-
тяжении более двадцати лет оказалась вынужден-
ной жить очень странной, непонятной для нас сейчас
жизнью. С одной стороны, В. К. сама репрессирова-
на не была, вышла замуж за достаточно влиятельно-
го и высокопоставленного работника, среди их род-
ственников и друзей также были многие ответствен-
ные, влиятельные и очень заслуженные люди. С дру-
гой стороны, до 1953 года она не могла нигде
устроиться на работу, вынужденно вела крайне замкну-
тый образ жизни, чтобы не навлечь репрессии на
своих близких. Вся эта ситуация породила в ней глу-
бокую обиду на время в целом и более всего на тех
близких людей, которые при желании могли помочь
в критические моменты ее жизни. Эта обида жила в
ней долгие годы, и только к старости произошел ка-
кой-то внутренний перелом, заставивший ее написать
письма всем близким в ее молодости людям с по-
пыткой понять их и тем самым понять и себя, прео-
долеть тот психологический барьер, который отде-
лял ее от людей долгие годы.
В данном случае вырисовывается очень важная
психологическая закономерность. В акте рефлек-
сии, переосмысления человек начинает ухватывать
и переоценивать жизнь в целом, на основе чего про-
исходят изменения в системе представлений и оце-
нок по отношению к тем или иным отдельным-по-
ступкам, действиям, событиям.
Эта способность увидеть мир и свою жизнь в нем
как нечто целостное и единое в чем-то сродни по-
стижению. Это какое-то одномоментное озарение,
то, что раньше было принято называть <прозрением
света истины>. В этом своем качестве постижение
Путь одиночества длиною в жизнь
противоположно привычному для нас скрупулезному
аналитическому размышлению, которое предпола-
гает последовательный анализ отдельных событий
жизни, но при котором всегда теряется ее целост-
ность. Это вовсе не означает, что постижение и пе-
реосмысление безгласно и безъязыко. Но оно обре-
тает язык после того как нам уже открылся <свет
истины>, и в языке мы только фиксируем, описы-
ваем то, что нам уже известно.
По-видимому, именно здесь и лежит то разли-
чие, которое мы интуитивно чувствуем, проводя гра-
ницу между умом и мудростью. Мудрость, а особен-
но мудрость старости, это и есть умение вобрать в
себя, осмыслить мир и свою жизнь в нем как нечто
целостное. Конечно же, такая способность встре-
чается отнюдь не только в пожилом возрасте. Но все
дело в том, что молодость и зрелость в основном
направлены на решение деятельностных задач, они
целеустремленны. В то же время сама целеустрем-
ленность заставляет молодость и зрелость жить
<здесь и сейчас>, в данных конкретных условиях, не
позволяет охватить весь ритм своей жизни. Для того
чтобы помыслить жизнь в целом, необходим момент
остановки, перерыва деятельности, сознательного
отказа от той целеустремленности, которая опре-
деляет текущую, актуальную осмысленность нашей
жизни. Хотя, <очевидно, такая пауза есть у всякого
действия, которое несет отпечаток судьбы или
участвует в судьбе>^.
В этом отношении мы можем сказать, что откры-
вающейся истине, мудрости должен предшество-
вать момент утраты непосредственного смысла бы-
тия, то есть действительно глубокий жизненный
кризис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69