Многочисленные челны, душегубки, лодки да нарядные, разукрашенные резьб
ой «рябики» знатных вельмож, правительственных коллегий и частных пред
принимателей скользили по каналам, Фонтанке, Мойке и Неве. Этих любимых ж
ителями средств передвижения было в столице не меньше, чем лошадиных упр
яжек. На иных рябиках гуляли по праздничному делу пьяненькие, с гармошка
ми, песнями, балалайками и выпивкой. Шумно и весело было на воде.
Вот увеселительный рябик князя Юсупова, похожий своим убранством на бог
атую венецианскую гондолу; в корме Ч просторный балдахин, украшенный по
ртьерами малинового бархата с мишурной золоченой бахромой, в середине
Ч места для двенадцати гребцов, в носу Ч хор песенников. Рябик играет по
д солнцем яркими красками, резьбой и позолотой. Гребцы сильные, загорелы
е красавцы, одеты в шитые серебром, вишневого цвета куртки, на головах шля
пы с пышными перьями. Под балдахином старая княгиня с внуками Ч девочко
й и мальчиком, два лакея, калмычонок в красном жупане, немка с англичанкой.

Хор песенников в двадцать человек складно запевает:

Как у ключика у гремучего,
У колодезя у студеного
Добрый молодец сам коня поил,
Красна девица воду черпала…

Протяжная грустная песня плавно катилась над невскими водами.
Ч Суши весла! Ч скомандовал из-под балдахина молоденький барчонок в мо
рской форме.
Белые весла были враз подняты. Вода стекала с лопастей хрустальными брыз
гами. Гребцы дружно пристали к хору. И как только ударила песня, на всех бл
ижних рябиках сразу все смолкло. Как маленькие рыбешки, они окружили про
сторный рябик Юсупова и, держась на некотором от него расстоянии, всей фл
отилией двинулись вслед за ним по течению.
Старинная русская песня своим словесным складом и величием напева всех
очаровывала, будила в сердце давно забытое, родное. Обаянию песни прежде
всех поддались подвыпившие и пьяные: они трясли головами, косили набок р
ты, всхлипывали. Старушки устремляли усталые глаза вниз, жевали губами, в
здыхали. Влюбленные девушки и молодые люди брались за руки, смотрели дру
г другу в глаза, как в волшебное зеркало, и, внимая песенным голосам, таинс
твенно улыбались.
Юсуповский рябик остановился посреди реки, а песня плыла, плыла:

Как возговорил добрый молод
ец:
«Где ж любовь твоя, душа-девица?
Ты зачем мое сердце вынула,
А сама дала обещаньице
Моему врагу быть женой навек?..»

Ч Мочи весла! Приналяг! Ч скомандовал барчонок.
Рябик пошел к Васильевскому острову, к пристани купеческих иностранных
кораблей. Там иноземные гости торгуют разными диковинками.
Вот сюда-то, в этот любопытный уголок столицы, и отправилась ради развлеч
ения внуков старая княгиня Юсупова.
Сюда же катил на своих кровных рысаках и богач Барышников. Ему хотелось п
одобрать какой-нибудь любопытный презент для Алексея Григорьевича Орл
ова; с пустыми руками являться просителем в графский дом дело неподходящ
ее.
На пристани Васильевского острова Ч как на ярмарке. Не один десяток бол
ьших и средних парусных кораблей под иностранными флагами был пришварт
ован к деревянной, из рубленых ряжей, набережной. Все палубы и берег завал
ены бочками с рыбой, икрой, сливами, маслинами, виноградным вином, английс
ким эльбиром, олифой. Тут же лежали штабелями джутовые мешки с сахаром, ри
сом, орехами. Поверх штабелей, прикрытых сложенными парусами, спали в раз
ных позах утомленные ночной гулянкой матросы. На скатанных в круг просмо
ленных канатах, на кнехтах сидели, покуривая трубки, или прохаживались п
о палубе караульные боцманы и вахтенные.
Сегодня воскресенье Ч выгрузки нет, трюмы заперты на замки, ключи у хозя
ев. Хозяева либо пьют вино с русскими купцами в своих каютках, либо толкут
ся среди гуляющей публики.
Пахнет соленой рыбой, смолой, олифой, сыростью, перебродившим вином.
На поверхности воды играют солнечные блики.
На пристани и на берегу, под вековыми дубами с молодой листвой, идёт торго
вля. Чернобородые греки и кудрявые, оливкового цвета, итальянцы продают
разноцветных попугаев, крохотных, с грецкий орех, изумительного оперени
я колибри, одетых в теплые кофточки мартышек, шимпанзе, тропические раст
ения, ароматические снадобья и прочие редкостные вещи. А вот моряки-голл
андцы с бритыми лицами и курчавыми рыжеватыми бородами, растущими от уха
до уха из-под нижней челюсти. Они в кожаных жилетах, в кожаных с наушникам
и шапках, в коротких штанах, белых чулках и грубых, неизносимых туфлях с то
лстыми подошвами. Голландцы торгуют небольшими сочно написанными натю
рмортами в золоченых рамах, а также шоколадом, жирными селедками в стекл
янных бочоночках, кружевами, отрезами тончайшего голландского полотна.
Ряд иноземных моряков-спекулянтов растянулся почти на версту Ч шведы,
датчане, норвежцы, англичане, турки в красных фесках. У каждого приколот к
шапке или к куртке ярлык с правом на розничную торговлю. Коммуникационны
е столичные комиссары, проверяя ярлыки, не упускают случая воспользоват
ься от торгующих матросов мелкой взяткой.
Многочисленная гуляющая публика покупает диковинки с большой охотой, о
ни приятны и недороги.
Какой-то франтик купил тросточку с рукояткой в виде обнаженной женщины;
группа офицеров с хохотом рассматривает и покупает гравюры, изображающ
ие «секретные акты» любви, соборный протоиерей подбирает по глазам очки
: наденет и, морща нос, заглянет в страницы карманного евангелия. Купчиха с
торговала ларчик, оклеенный цветными ракушками;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41