ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Ему очень
нравилась сама библиотечная обстановка, где он на три-четыре часа забывал обо всем, чувствовал себя погруженным в настоящее дело, в ученье — в то, чем бы он занимался эти годы, не будь войны. У него появилось и свое место за круглым столом, под разросшимся фикусом в деревянном бочонке. Он завел толстую тетрадь, делал разные выписки.
И, конечно, обманывал себя: это бессистемное чтение приносило не столь много пользы и не могло решить ни одной житейской проблемы, стоящей перед сержантом Базановым, находящимся на излечении в чебоксарском госпитале. Существовали ли такие проблемы? Да. И нет если о них не думать. Или думать, что в жизни нее устраивается само собой.
Отношения с Горобцом как-то разладились. Они не стали менее дружескими нет, просто Петр и Глеб теперь реже бывали вместе. У Горобца появилась Зоя, у Глеба книги, и каждый не очень хорошо понимал увлечение другого...
Однажды в читальне, занимая свое место, Глеб увидел Валю. Она сидела, низко нагнув голову, и не заметила Глеба. Или сделала вид, что не заметила.
Глеб долго смотрел на нее, мысленно приказывая ей повернуться. Ее чуть еутулвю худенькие плечи и знакомый завиток волос, спустившийся с затылка на тонкую, девчоночью шею с вертикальной ложбинкой посредине, вызвали у него вдруг необъяснимый прилив нежности. Захотелось подойти, заговорить по-дружески, как тогда, при встрече па берегу. И услышать ее голос и смех, почувствовать манеру чуть растягивать слова и все время находить необычайные сравнения. Глеб представил себе, как идут они по улицам и по набережной, держась за руки, как тогда, и хорошо разговаривают, перечеркнув и отбросив начисто недоразумение, происшедшее на песчаной отмели. Нельзя же из-за пустяков сердиться вечно! Глеб встал и, проходя мимо Вали, шепнул ей:
— Выйди, пожалуйста, поговорить надо.
Пятнадцать минут прождал он в вестибюле и, вернувшись, застал Валю на том же месте и в той же позе — низко склонившись над тетрадочным листом, она увлеченно делала выписки из какой-то книги, будто и не слыхала его просьбы. Ее упрямство еще более
подзадорило Глеба. Он сел за стол напротив — рядом оба места были заняты — и сказал тихо:
— Я же просил. Что ты?
На него со всех сторон зашикали, а Валя даже и головы не подняла.
— Валя,— прошептал он умоляюще.
Она посмотрела на него, будто сквозь него, совсем прозрачными, как у слепой, глазами.
Глеб взял у соседа сиреневую промокашку, написал на ней карандашом: «Хотел просить у тебя прощения. Выйдем»,— и подвинул ей промокашку через стол
«Нам не о чем говорить», написала Валя и оттолкнула промокашку. «Даже подсудимому дают слово». Она ничего не ответила, и Глеб написал еще: «Прости. Не считай меня сволочью. Я хочу, чтоб мы были друзьями. Я очень виноват перед тобой, но я не сволочь, пойми»,—и добавил: «Пожалуйста, ну поверь мне. Выйди». Она написала: «Ты дня линя больше не существуешь», — протянула, чтоб он прочел это, разорвала промокашку на мелкие клочки и снопа склонилась над книгой.
Глеб поднялся и пересел на свое место между двумя фикусами. Валя так и не посмотрела на него и вскоре ушла из читального зала. И когда только она стала такой упрямой?!.
В роте выздоравливающих появился новенький. В нем сразу можно было узнать жителя Средней Азии: неистребимый след оставило на нем азиатское солнце. Смуглое лицо и руки, короткий ежик серебряно-белых волос и такие черные глаза, что зрачков в них не было видно. Глядя на него, Базапов сразу вспомнил Тур су-нова, своего товарища по взводу связи,— новичок напомнил ему о недавнем прошлом. На следующий день Глеб увидел его во дворе мирно беседующим с... Запа-даловым, тем, что тонул в подводной лодке. Они сидели на земле, привалясь спинами к забору, и новенький, спокойно рассказывая, что-то чертил прутиком, а Западалов кивал ему и улыбался.
Вскоре, по воле Цацко, судьба свела Базанова с новеньким в очередном картофельном наряде.
Как всегда, солдаты коротали время за разговорами. Вспоминали фронтовые истории. В тот день — большей частью комические. Сержант Дьяченко — щеголеватый, голубоглазый, с пушистыми, длинными, светлыми усами — принялся рассказывать, как отвергла его ухаживания одна радиоточка, явная ППЖ, и как ОН назвал ее постельной принадлежностью и отбрил, сказав, что напрасно она строит из себя невинность.
Новенький, ловко орудуя ножом, кинул картошку в бак с водой и заметил:
— Полагают, одним из самых древних живых существ на земле был скорпион. Остатки его были найдены В континентальных отложениях силурийского периода. Это примерно четыреста миллионов лет назад. II, представьте, облик скорпиона за столь длительное существование не изменился. Грязное отношение К женщине гоже имеет древние корни. В этом смысле, сержант, вы мне напоминаете скорпиона.
При первых словах новенького Базанов удивленно поднял голову. Неожиданно прозвучала для него эта язвительная тирада. Кто же он, этот новый солдат? Ясно, из Азии, но поначалу Базанову казалось — человек простой и говорить, стало быть, по-русски должен обязательно с акцентом, в тут вдруг целое научное исследование хамства, да еще на чистом русском языке.
Дьяченко был обескуражен. Он поперхнулся, побагровел, обматерил новенького, но так неуверенно, что и ответа не удостоился. Седоголовый лишь пожал плечами, вздохнул и потянулся длинными коричневыми пальцами за новой картофелиной.
Вскоре Базанов встретил новенького в библиотеке, и они разговорились.
Юлдаш Рахимов был на гражданке археологом. Ему оказалось за сорок, хотя возраст его на первый взгляд был неясен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261
нравилась сама библиотечная обстановка, где он на три-четыре часа забывал обо всем, чувствовал себя погруженным в настоящее дело, в ученье — в то, чем бы он занимался эти годы, не будь войны. У него появилось и свое место за круглым столом, под разросшимся фикусом в деревянном бочонке. Он завел толстую тетрадь, делал разные выписки.
И, конечно, обманывал себя: это бессистемное чтение приносило не столь много пользы и не могло решить ни одной житейской проблемы, стоящей перед сержантом Базановым, находящимся на излечении в чебоксарском госпитале. Существовали ли такие проблемы? Да. И нет если о них не думать. Или думать, что в жизни нее устраивается само собой.
Отношения с Горобцом как-то разладились. Они не стали менее дружескими нет, просто Петр и Глеб теперь реже бывали вместе. У Горобца появилась Зоя, у Глеба книги, и каждый не очень хорошо понимал увлечение другого...
Однажды в читальне, занимая свое место, Глеб увидел Валю. Она сидела, низко нагнув голову, и не заметила Глеба. Или сделала вид, что не заметила.
Глеб долго смотрел на нее, мысленно приказывая ей повернуться. Ее чуть еутулвю худенькие плечи и знакомый завиток волос, спустившийся с затылка на тонкую, девчоночью шею с вертикальной ложбинкой посредине, вызвали у него вдруг необъяснимый прилив нежности. Захотелось подойти, заговорить по-дружески, как тогда, при встрече па берегу. И услышать ее голос и смех, почувствовать манеру чуть растягивать слова и все время находить необычайные сравнения. Глеб представил себе, как идут они по улицам и по набережной, держась за руки, как тогда, и хорошо разговаривают, перечеркнув и отбросив начисто недоразумение, происшедшее на песчаной отмели. Нельзя же из-за пустяков сердиться вечно! Глеб встал и, проходя мимо Вали, шепнул ей:
— Выйди, пожалуйста, поговорить надо.
Пятнадцать минут прождал он в вестибюле и, вернувшись, застал Валю на том же месте и в той же позе — низко склонившись над тетрадочным листом, она увлеченно делала выписки из какой-то книги, будто и не слыхала его просьбы. Ее упрямство еще более
подзадорило Глеба. Он сел за стол напротив — рядом оба места были заняты — и сказал тихо:
— Я же просил. Что ты?
На него со всех сторон зашикали, а Валя даже и головы не подняла.
— Валя,— прошептал он умоляюще.
Она посмотрела на него, будто сквозь него, совсем прозрачными, как у слепой, глазами.
Глеб взял у соседа сиреневую промокашку, написал на ней карандашом: «Хотел просить у тебя прощения. Выйдем»,— и подвинул ей промокашку через стол
«Нам не о чем говорить», написала Валя и оттолкнула промокашку. «Даже подсудимому дают слово». Она ничего не ответила, и Глеб написал еще: «Прости. Не считай меня сволочью. Я хочу, чтоб мы были друзьями. Я очень виноват перед тобой, но я не сволочь, пойми»,—и добавил: «Пожалуйста, ну поверь мне. Выйди». Она написала: «Ты дня линя больше не существуешь», — протянула, чтоб он прочел это, разорвала промокашку на мелкие клочки и снопа склонилась над книгой.
Глеб поднялся и пересел на свое место между двумя фикусами. Валя так и не посмотрела на него и вскоре ушла из читального зала. И когда только она стала такой упрямой?!.
В роте выздоравливающих появился новенький. В нем сразу можно было узнать жителя Средней Азии: неистребимый след оставило на нем азиатское солнце. Смуглое лицо и руки, короткий ежик серебряно-белых волос и такие черные глаза, что зрачков в них не было видно. Глядя на него, Базапов сразу вспомнил Тур су-нова, своего товарища по взводу связи,— новичок напомнил ему о недавнем прошлом. На следующий день Глеб увидел его во дворе мирно беседующим с... Запа-даловым, тем, что тонул в подводной лодке. Они сидели на земле, привалясь спинами к забору, и новенький, спокойно рассказывая, что-то чертил прутиком, а Западалов кивал ему и улыбался.
Вскоре, по воле Цацко, судьба свела Базанова с новеньким в очередном картофельном наряде.
Как всегда, солдаты коротали время за разговорами. Вспоминали фронтовые истории. В тот день — большей частью комические. Сержант Дьяченко — щеголеватый, голубоглазый, с пушистыми, длинными, светлыми усами — принялся рассказывать, как отвергла его ухаживания одна радиоточка, явная ППЖ, и как ОН назвал ее постельной принадлежностью и отбрил, сказав, что напрасно она строит из себя невинность.
Новенький, ловко орудуя ножом, кинул картошку в бак с водой и заметил:
— Полагают, одним из самых древних живых существ на земле был скорпион. Остатки его были найдены В континентальных отложениях силурийского периода. Это примерно четыреста миллионов лет назад. II, представьте, облик скорпиона за столь длительное существование не изменился. Грязное отношение К женщине гоже имеет древние корни. В этом смысле, сержант, вы мне напоминаете скорпиона.
При первых словах новенького Базанов удивленно поднял голову. Неожиданно прозвучала для него эта язвительная тирада. Кто же он, этот новый солдат? Ясно, из Азии, но поначалу Базанову казалось — человек простой и говорить, стало быть, по-русски должен обязательно с акцентом, в тут вдруг целое научное исследование хамства, да еще на чистом русском языке.
Дьяченко был обескуражен. Он поперхнулся, побагровел, обматерил новенького, но так неуверенно, что и ответа не удостоился. Седоголовый лишь пожал плечами, вздохнул и потянулся длинными коричневыми пальцами за новой картофелиной.
Вскоре Базанов встретил новенького в библиотеке, и они разговорились.
Юлдаш Рахимов был на гражданке археологом. Ему оказалось за сорок, хотя возраст его на первый взгляд был неясен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261