Поплелся я к старику Тише, рассказал ему о своих новостях. Тиша был простой человек, и ему чужды были мои интеллигентские колебания. Он выслушал меня, не меняя спокойного и замкнутого выражения лица, достал тьжвенную табакерку, выбил на ладонь щепотку насвая — жевательного табака, коротким, точным движением кинул его под язьж, задумался, сплюнул густую зеленовато-желтую слюну и разом решил все проблемы, заявив, что никуда я не должен ехать, а должен жить у него, работать или учиться — как сам захочу, а он уже считает меня своим сыном.
Так и решили, хотя в тот момент я не был вовсе уверен, что задержусь надолго у гостеприимного чайханщика. А представьте, задержался на... пять лет. Старик действительно стал мне родным отцом. И это было больше, чем просто восточное гостеприимство.
Утром двинулся искать работу. И, надо сказать, быстро нашел ее на товарной станции — нанялся разгружать платформы с саксаулом и платформы с ангрен-ским углем, а позднее, облеченный доверием, получил право разгружать картофель, присылаемый из Сибири, муку и другие продукты. Позже выбился я в экспедиторы базы лесоматериалов.
Полной фантастикой была эта база. Чего там только не происходило за два месяца с небольшим, что я проработал! И подкупали меня, и путали, и пугали. Шутка сказать: лес в Азии, да еще в годы войны! Это ж
и деньги громадные, еда, одежда —все! Много жулья вокруг отиралось. Одну группу разгонят, посадят, смотришь — другая сколачивается. Я-то совсем неопытный, зеленый, да и должность плевая, но ведь и меня завлекали. Спасибо Рубену Георгиевичу — вытянул вовремя из «сладкого» омута. Человек слаб, и мне, мальчишке, хотелось шикарной жизни. А тут коммерческий магазин и ресторан открылись, «шикарная жизнь» эта оттуда валом валит, с ног сбивает. Плати деньги, а карточек у тебя никто не требует — вот что главное. Коллега у меня на этой базе появился. Не то чтобы друг-товарищ, так — одногодок просто, фронтовичок, Петренко, тоже из армии по ранению списанный. Шофером работал на единственном грузовике ГАЗ-АА. Все советовал: «Ты свое бери. Рви — детишкам на молочишко! Раз под золотой дождь попал — все равно замочишься». С ним мы свободное время проводили. А однажды, когда у меня опять шалые деньги в кармане оказались, решил я семейство Пирадовых порадовать, за хорошее к себе отношение хоть как-то отблагодарить и, конечно, какой я добрый парень, показать — была у меня и такая мыслишка. В коммерческом купил, что называется, на все торт с кремовыми и шоколадными розочками и отправился, как жених, на Пушкинскую, чай пить.
Рубен-мудрый посмотрел на меня пристально, поблагодарил за царский подарок, спрашивать ничего не стал, а разделил этот торт между младшим поколением своей интернациональной колонии. Сильва Нерсесовна приготовила чай в круглой комнате. Это был настоящий ребячий праздник. Глядя на ребят, Пирадов был и сам счастлив.
— Они ведь впервые... Впервые в жизни торт едят. Не знают даже, что это такое. — Голос его осекся, глаза увлажнились, он отвернулся и, взяв меня за руку, отвел в сторону. Спросил: — А ты не жалеешь, что истратил так много денег, Глеб? И, может, не по назначению? Хотел угостить меня? Сильву? Или, может, Ануш? Ну хорошо, хорошо, не жалеешь. Черт с ними, с деньгами! Это ведь не твоя зарплата, я знаю. Я даже прощаю тебе твой поступок, потому что не заработанные, лихие деньги, — он так и сказал тогда — «лихие», — все равно что ворованные. А я не хочу, чтобы
ты делал нам подарки на чужие деньги, ты меня, конечно, понял, Глеб, ты ведь не обиделся, и мы больше не станем говорить об этом...
После визита с тортом и разговора с Рубеном я довольно долго не был у них. Завертелся, закрутился, приходилось часто выезжать в Чирчик, в Беговат, возвращался поздно: старая кляча лесосклада, на которой мы путешествовали, могла передвигаться только шагом, да и то после частых и долгих уговоров. Оживлялась она, лишь завидев стойло. И вот возвращаюсь я как-то на базу. Темнеть начинает, дождь моросит, улица обезлюдела. Навстречу мне Петренко, машина горбылем нагружена — явно «левая» ходка.
— Поспешай, — говорит, — пешочком. У базы тебя какой-то дед-молчун дожидается часа два с лишним. Сначала в конторе сидел, теперь ворота караулит. Упорный, видать, старый бес, но не из милиции.
Шутник был этот Петренко. Весельчак.
Забеспокоился я и почему-то о Пирадове подумал: что стряслось, чего это он на ночь глядя пришел за мной на базу? Приближаюсь, вижу, действительно сидит Рубен на ящике и со сторожем о чем-то беседует. Пальтишко его намокло, с полей старой шляпы дождевые струйки стекают, грубые солдатские башмаки в глине — по пуду на каждом. Заметил меня. Дождался, а будто не обрадовался.
— Что случилось, Рубен Георгиевич?
— Ничего, просто разговор есть. Освободишься — домой вместе пойдем, поговорим.
Провожаю его на Пушкинскую, под руку веду: грязь, темнота, ноги скользят, разъезжаются — того и гляди упадешь в арьж или канаву. Рубен Георгиевич выспрашивает: как работа, что работа, условия какие, доволен ли. А я никак понять не могу, куда он клонит. Перебрались мы через Первушинский мост. Посветлее и посуше стало. Он и говорит:
— Я ведь, Глеб, на базу твою специально пришел Так сказать, с разведывательными целями. И, считаю, три часа не зря провел: разговоры слышал, работу видел, даже на ужине рядовых лесовиков присутствовал. Хорошо живете! Только не для тебя такая жизнь, Глеб Базанов, и не будешь ты больше работать на этой базе А если будешь, и несогласен со мной, значит, не наш ты
человек и знакомству нашему конец. Попрощаемся здесь, и провожать меня дальше не надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261