ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
А то, что он сам делал, казалось ему вообще никому не нужным...
В Канате и Шумерле, Вурнарах и Сундыре существовали нефтебазы. Колонны грузовиков и подвод стояли у их ворот. Люди, работавшие там, занимались настоящим делом — давали свет и тепло, мощь машинам, силу станкам, у них, у этих людей, были успехи и неудачи, радости и огорчения, наверное. Но все это было скрыто за мертвыми цифрами, графами таблиц, ежедневными сводками, входящими и исходящими: «завезено», «отгружено», «остатки», которые по иронии судьбы стали его делом.
В первые дни Базанов возвращался затемно: не справлялся, приходилось задерживаться. Шел напрямик через овраги, чтобы сократить путь, и вес же меньше чем за сорок минут не добирался ДО дому. Приходил усталый, злой, голодный. И тут обязательно находилось какое-нибудь неотложное дело: стандартные справки, карточки, очередь в булочной, получение ордера на дрова, талонов на керосин — черт знает что!
Глеб загрустим, упал духом. Он чувствовал себя отставшим ОТ поезда. Все это было как во сне: угол за печкой, сидение в конторе, бухгалтерская учеба у добрейшей Серафимы Вениаминовны. У Глеба не оставалось ни сил, ни времени даже на библиотеку. Нет, все это было не для него. А тут еще идиотская болезнь. Подкралась сзади, атаковала внезапно...
Дождь шел весь день и весь вечер. Похоже, зарядил и на всю ночь. Осень, ничего удивительного.Фонарь на высоком столбе опять не горел. Осколь-заясь, Базанов поднялся по глинистой тропинке на холм и двинулся вдоль забора, держась рукой за мокрые, мшелые доски.
Переулок словно вымер. В домах темно, и только в одном — напротив — окно желтело тускло, слюдяно. Базанов ступил в лужу — в рваном сапоге противно чвакнула вода. Выругался и, нашарив калитку, вошел во двор.
Ключ лежал на условленном месте. Глеб открыл дверь, стянул сапоги и, стараясь не шуметь, прошел через сени и комнату к себе, в угол за печкой, отгороженный синей в белых цветочках занавеской. Поставил сушиться сапоги, развесил мокрую шинель и устало опустился на кровать.
За печкой пахло сухим теплом, парным молоком и еще чем-то неуловимым, напоминающим детство. Кошка потерлась о его колени и, вопросительно и жалобно мяукнув, вскочила на кровать. Глеб погладил ее мягкую пушистую шерстку, и кошка, уютно приткнувшись, запела, домовито замурлыкала свою успокаивающую песню. Дождь монотонно колотил по крыше, постукивал в треснутое стекло бокового оконца. С хрипотцой вторили ему старые ходики. Через приоткрытую дверь доносилось равномерное и легкое похрапывание хозяйки, спящей вместе с девятилетним сыном Юркой в маленькой комнате.
Глеб закурил, зажег керосиновую лампу. Хотел было почитать, но золотистым фитилек псе садился, тускнел. Он дунул И загасни его, разделся и лег провалился В колдобину н матраце. Спать не хотелось: у него было смутное ощущение тревоги. Он повернулся на спину, закинул руки за голову. Предметы и вещи, что окружали его, в темноте казались нереальными, а его присутствие среди них, в этом доме,— ненужным и даже невероятным. Это ощущение было знакомо с детства, оно возникало каждый раз тогда, когда он забо-Левал, когда наваливался тяжелый грипп или ангина и голова разламывалась от высокой температуры, не хватало сил пошевелить рукой и дышалось с трудом; п позднее в госпитале, когда что-то большое, резиновое, надутое, как аэростат, падало ему на грудь и сдавливало горло.
Глеб принялся считать до ста, но и это не помогло — сон не приходил. Он стал думать о тех днях, что минули после его выписки из госпиталя, и о тех днях, что предшествовали им. Ему было трудно сосредоточить свое внимание на одном каком-то событии, их было слишком много в последнее время, они наплывали одно на другое, причудливо переплетались, смешивались. И вдруг отчетливо, точно это случилось вчера, вспомнилась Базанову та ночная атака.
...И во второй раз отогнали их немцы огнем пулеметов и минометов.В окопы Глеб вернулся изнуренный, дрожащий от нервного возбуждения. И только одна мысль билась
в голове — неужели в третий раз придется бежать по этому неровному полю и штурмовать лобастую высоту, где каждый кустик, каждый бугорок снега простреливается фланговым огнем?
Двухсотметровое пространство перед высотой казалось непреодолимой равниной, уходящей за горизонт, высотка — хребтом, застилающим небо. Все как в сказке, что рассказывала его бабка... Бойцов в роте осталось не так уж и много. Повсюду в траншее сидели и лежали раненые. Терпеливые ждали медицину, другие сами раскручивали индивидуальные пакеты и бинтовались, третьи — отвоевавшиеся — тащились по ходам сообщения в тыл.
Базанов сидел, сжавшись и уйдя в шинель, как улитка. Лениво падал мокрый снег — тяжелыми, большими хлопьями. Темнело. Серое, стылое небо сливалось с серой землей. Становилось холодно. Первыми, как всегда, стали мерзнуть руки и ноги, голова клонилась на грудь.
— Не спать! Не спать! Не Сочи! — прошел по траншее взводный.
Принесли патроны и щедро одарили всех «лимонками». Старшина разлил «наркомовский паек», сказал:
— Атакуем ночью. Сигнал — красная ракета. Ничего, хлопцы, выковырнем фрица — отдохнем, у них блиндажи теплые. Артиллерия поможет, после залпа и двинем. Хвосты держать пистолетом! — это была его любимая присказка.
Глеб выглянул за бруствер. На высоте было тихо. Казалось, она придвинулась, стала больше и теперь нависала над самыми окопами. Справа неясно чернел какой-то предмет, наверное дерево. «Бежать надо на него, — подумал он. — А потом строго вперед... Никаких ориентиров, черт побери».
Сосед Базанова, пожилой и рыжеватый, с посеченным оспой лицом солдат по фамилии Бирюк, прибывший недавно с пополнением, хозяйственно смазывал винтовку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261
В Канате и Шумерле, Вурнарах и Сундыре существовали нефтебазы. Колонны грузовиков и подвод стояли у их ворот. Люди, работавшие там, занимались настоящим делом — давали свет и тепло, мощь машинам, силу станкам, у них, у этих людей, были успехи и неудачи, радости и огорчения, наверное. Но все это было скрыто за мертвыми цифрами, графами таблиц, ежедневными сводками, входящими и исходящими: «завезено», «отгружено», «остатки», которые по иронии судьбы стали его делом.
В первые дни Базанов возвращался затемно: не справлялся, приходилось задерживаться. Шел напрямик через овраги, чтобы сократить путь, и вес же меньше чем за сорок минут не добирался ДО дому. Приходил усталый, злой, голодный. И тут обязательно находилось какое-нибудь неотложное дело: стандартные справки, карточки, очередь в булочной, получение ордера на дрова, талонов на керосин — черт знает что!
Глеб загрустим, упал духом. Он чувствовал себя отставшим ОТ поезда. Все это было как во сне: угол за печкой, сидение в конторе, бухгалтерская учеба у добрейшей Серафимы Вениаминовны. У Глеба не оставалось ни сил, ни времени даже на библиотеку. Нет, все это было не для него. А тут еще идиотская болезнь. Подкралась сзади, атаковала внезапно...
Дождь шел весь день и весь вечер. Похоже, зарядил и на всю ночь. Осень, ничего удивительного.Фонарь на высоком столбе опять не горел. Осколь-заясь, Базанов поднялся по глинистой тропинке на холм и двинулся вдоль забора, держась рукой за мокрые, мшелые доски.
Переулок словно вымер. В домах темно, и только в одном — напротив — окно желтело тускло, слюдяно. Базанов ступил в лужу — в рваном сапоге противно чвакнула вода. Выругался и, нашарив калитку, вошел во двор.
Ключ лежал на условленном месте. Глеб открыл дверь, стянул сапоги и, стараясь не шуметь, прошел через сени и комнату к себе, в угол за печкой, отгороженный синей в белых цветочках занавеской. Поставил сушиться сапоги, развесил мокрую шинель и устало опустился на кровать.
За печкой пахло сухим теплом, парным молоком и еще чем-то неуловимым, напоминающим детство. Кошка потерлась о его колени и, вопросительно и жалобно мяукнув, вскочила на кровать. Глеб погладил ее мягкую пушистую шерстку, и кошка, уютно приткнувшись, запела, домовито замурлыкала свою успокаивающую песню. Дождь монотонно колотил по крыше, постукивал в треснутое стекло бокового оконца. С хрипотцой вторили ему старые ходики. Через приоткрытую дверь доносилось равномерное и легкое похрапывание хозяйки, спящей вместе с девятилетним сыном Юркой в маленькой комнате.
Глеб закурил, зажег керосиновую лампу. Хотел было почитать, но золотистым фитилек псе садился, тускнел. Он дунул И загасни его, разделся и лег провалился В колдобину н матраце. Спать не хотелось: у него было смутное ощущение тревоги. Он повернулся на спину, закинул руки за голову. Предметы и вещи, что окружали его, в темноте казались нереальными, а его присутствие среди них, в этом доме,— ненужным и даже невероятным. Это ощущение было знакомо с детства, оно возникало каждый раз тогда, когда он забо-Левал, когда наваливался тяжелый грипп или ангина и голова разламывалась от высокой температуры, не хватало сил пошевелить рукой и дышалось с трудом; п позднее в госпитале, когда что-то большое, резиновое, надутое, как аэростат, падало ему на грудь и сдавливало горло.
Глеб принялся считать до ста, но и это не помогло — сон не приходил. Он стал думать о тех днях, что минули после его выписки из госпиталя, и о тех днях, что предшествовали им. Ему было трудно сосредоточить свое внимание на одном каком-то событии, их было слишком много в последнее время, они наплывали одно на другое, причудливо переплетались, смешивались. И вдруг отчетливо, точно это случилось вчера, вспомнилась Базанову та ночная атака.
...И во второй раз отогнали их немцы огнем пулеметов и минометов.В окопы Глеб вернулся изнуренный, дрожащий от нервного возбуждения. И только одна мысль билась
в голове — неужели в третий раз придется бежать по этому неровному полю и штурмовать лобастую высоту, где каждый кустик, каждый бугорок снега простреливается фланговым огнем?
Двухсотметровое пространство перед высотой казалось непреодолимой равниной, уходящей за горизонт, высотка — хребтом, застилающим небо. Все как в сказке, что рассказывала его бабка... Бойцов в роте осталось не так уж и много. Повсюду в траншее сидели и лежали раненые. Терпеливые ждали медицину, другие сами раскручивали индивидуальные пакеты и бинтовались, третьи — отвоевавшиеся — тащились по ходам сообщения в тыл.
Базанов сидел, сжавшись и уйдя в шинель, как улитка. Лениво падал мокрый снег — тяжелыми, большими хлопьями. Темнело. Серое, стылое небо сливалось с серой землей. Становилось холодно. Первыми, как всегда, стали мерзнуть руки и ноги, голова клонилась на грудь.
— Не спать! Не спать! Не Сочи! — прошел по траншее взводный.
Принесли патроны и щедро одарили всех «лимонками». Старшина разлил «наркомовский паек», сказал:
— Атакуем ночью. Сигнал — красная ракета. Ничего, хлопцы, выковырнем фрица — отдохнем, у них блиндажи теплые. Артиллерия поможет, после залпа и двинем. Хвосты держать пистолетом! — это была его любимая присказка.
Глеб выглянул за бруствер. На высоте было тихо. Казалось, она придвинулась, стала больше и теперь нависала над самыми окопами. Справа неясно чернел какой-то предмет, наверное дерево. «Бежать надо на него, — подумал он. — А потом строго вперед... Никаких ориентиров, черт побери».
Сосед Базанова, пожилой и рыжеватый, с посеченным оспой лицом солдат по фамилии Бирюк, прибывший недавно с пополнением, хозяйственно смазывал винтовку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261