ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
В каждом отделении кучки делили по числу солдат.
— Кому? Эту кому? А эту? — тыча пальцем в сухари, спрашивал сержант.
Один из связистов, стоя к нему спиной, называл фамилии. Такой порядок считался на фронте самым демократическим: еда делилась на глазок, по-быстрому, но без обид и обмана. Получил чуть больше других — твое счастье. Все это напоминало детскую игру и радовало, превращало жратву в какую-то особую, веселую лотерею.
Базанов получил свои два сухаря и несколько обломков и завалился на снег под елку. Есть уже не хотелось, хотелось спать. Рядом сидел, опершись спиной о ствол дерева, пожилой, заросший по глаза твердой черной щетиной, болезненного вида солдат. Весе-лов — была его фамилия. Хабибулин упорно называл его «Веселый», потому что тот никогда не улыбался, не шутил и молча смотрел на всех мрачно-темными, кажущимися неподвижными глазами. Макая сухарь в котелок с болотной водой, Веселов торопливо и громко смоктал, пытаясь осилить сухарь большим беззубым ртом.
— Трудно, батя? — посочувствовал Глеб.
Старик не ответил, даже не повернул головы...Базанов так и не понял — вздремнул ли он, долго или недолго пролежал под елкой: раздался близкий окрик Хабибулина, Глеб вскочил, привычным движением закинул лямки вещмешка за спину, подхватил карабин и противогаз — все еще плохо соображая, где находится, — вылез из-под дерева и, с трудом переставляя затекшие ноги, пошел вслед за Веселовым.
К рассвету лес поредел. Подул холодный, пронизывающий ветер, усилился снегопад. Снежинки стали злые и колючие. Бревенчатая дорога резко вильнула влево, выползла на опушку и уперлась в большое поле. По полю крутились белые вихри. Колонна тягачей, орудий и машин уходила в снежную пелену, как в туман.
У развилки дорог, прячась за листом фанеры от штормовых порывов ветра, приплясывал офицер-регулировщик. Выслушав Хабибулина, он достал карту и что-то долго объяснял ему. Хабибулии понятливо кивал, потом хотел было возразить, но регулировщик скомандовал «кругом», и посрамленный, свирепый, как бес, лейтенант вернулся к солдатам, не зная, на ком сорвать злость.
Связистам предстояло пройти еще километров двадцать до места, где размещался штаб бригады. Чтобы сократить путь, Хабибулии принял самостоятельное решение: сошел с дороги, по которой двигались дивизионы, и — как учили в училище — повел взвод по азимуту. Судя по его карте, так почти вдвое уменьшалось расстояние.
Конечно, это было бредовое решение: как только солдаты вышли из леса и двинулись по целине, метельные вихри хлестнули им в бок, запорошили снегом, бьющим в лицо как шрапнель. Но Хабибулии был не из тех, кто меняет свои приказы. Построив взвод в две шеренги, он двинулся первым, пробираясь вперед, словно танк. Увязая в снегу, он между тем оборачивался и провозглашал бодро:
— Нажмем, хлопцы! Не отставай! Трудно в ученье — легко в бою! — Железный парень был этот молодой Суворов.
Обе шеренги растянулись, рассыпались по полю. Те, кто оказался покрепче и тренированней, выдвинулись в первые ряды. Старики — а их во взводе было немало — безнадежно отстали, выбиваясь из сил. Все это очень напоминало отступление из-под Москвы наполеоновской армии, изображенное на полотнах известных художников.
Связисты совсем утратили боевой дух. В задубевших шинелях, облепленные снегом, шатающиеся, с мокрыми черными лицами, они, точно призраки, возникали то слева, то справа от Базанова. Да и лейтенант заметно сник, кричал реже и только одно:
— Командирам отделений! Не теряй людей!
Жизнь прожить — не поле перейти. А это поле оказалось для некоторых труднее всей прожитой жизни.
Но ведь все кончается. И хорошее, и плохое. Кончилось и непроходимое заснеженное поле. И была потом разрушенная — разбомбленная и расстрелянная — прифронтовая деревня, забитая войсками и техникой, где связистам посчастливилось занять большую воронку и подпольно развести там костерок, погреться, немного обсушиться и поспать. А после был жирный наваристый борщ, уже по фронтовым нормам, банка свиной тушенки на троих — и отдых до вечера.
Много ли надо солдату ? Вздремнуть, пожрать, переобуться и смазать оружие. Когда прикажут — усталость проходит очень быстро даже у самых усталых. Думаешь, и пальцем не пошевелишь, а дали команду — и протопаешь сгоряча еще двадцать километров.
Два дня спустя, утром перед построением, Базанова вызвал к себе лейтенант. Он сидел на катушке с кабелем и брился. Веселов хмуро держал перед ним зеркало. Покосив глазом в сторону Глеба, Хабибулии спросил:
— Как дела?
— Нормально, товарищ лейтенант. — Базанов посмотрел поверх его головы и переступил с ноги на ногу.
— Хватай котелки и за водой — бе-хом! Неси теплой. Действуй по обстоятельствам!— крикнул вдруг Хабибулии.
Выцыганив у незнакомого повара два черпака кипятка, Глеб предстал перед лейтенантом. Тот ткнул пальцем в воду, обжегся и похвалил:
— Отлично! Кинь-ка туда малость снега и плесни мне. — Мигом сбросил ушанку, полушубок и гимнастерку, засучил рукава теплой байковой рубахи, нагнулся, протянул ладони ковшиком. Самодовольно и жизнерадостно зафыркал.
Поливая из котелка, Базанов неприязненно поглядывал на коричневую шею лейтенанта, тупой, коротко стриженный затылок, на бугры плеч и мускулы рук, играющие под рубахой.
Растираясь вафельным полотенцем и весело поглядывая по сторонам, Хабибулин отметил:
— Ты хороший солдат, Базанов. Глеб промолчал.
— А этот, — кивнул на Веселова, все еще стоявшего рядом с зеркалом в руках,— тоску на меня наводит. Погляжу — зеваю. Страшилище! Не приведи аллах один на один ночью встретить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261
— Кому? Эту кому? А эту? — тыча пальцем в сухари, спрашивал сержант.
Один из связистов, стоя к нему спиной, называл фамилии. Такой порядок считался на фронте самым демократическим: еда делилась на глазок, по-быстрому, но без обид и обмана. Получил чуть больше других — твое счастье. Все это напоминало детскую игру и радовало, превращало жратву в какую-то особую, веселую лотерею.
Базанов получил свои два сухаря и несколько обломков и завалился на снег под елку. Есть уже не хотелось, хотелось спать. Рядом сидел, опершись спиной о ствол дерева, пожилой, заросший по глаза твердой черной щетиной, болезненного вида солдат. Весе-лов — была его фамилия. Хабибулин упорно называл его «Веселый», потому что тот никогда не улыбался, не шутил и молча смотрел на всех мрачно-темными, кажущимися неподвижными глазами. Макая сухарь в котелок с болотной водой, Веселов торопливо и громко смоктал, пытаясь осилить сухарь большим беззубым ртом.
— Трудно, батя? — посочувствовал Глеб.
Старик не ответил, даже не повернул головы...Базанов так и не понял — вздремнул ли он, долго или недолго пролежал под елкой: раздался близкий окрик Хабибулина, Глеб вскочил, привычным движением закинул лямки вещмешка за спину, подхватил карабин и противогаз — все еще плохо соображая, где находится, — вылез из-под дерева и, с трудом переставляя затекшие ноги, пошел вслед за Веселовым.
К рассвету лес поредел. Подул холодный, пронизывающий ветер, усилился снегопад. Снежинки стали злые и колючие. Бревенчатая дорога резко вильнула влево, выползла на опушку и уперлась в большое поле. По полю крутились белые вихри. Колонна тягачей, орудий и машин уходила в снежную пелену, как в туман.
У развилки дорог, прячась за листом фанеры от штормовых порывов ветра, приплясывал офицер-регулировщик. Выслушав Хабибулина, он достал карту и что-то долго объяснял ему. Хабибулии понятливо кивал, потом хотел было возразить, но регулировщик скомандовал «кругом», и посрамленный, свирепый, как бес, лейтенант вернулся к солдатам, не зная, на ком сорвать злость.
Связистам предстояло пройти еще километров двадцать до места, где размещался штаб бригады. Чтобы сократить путь, Хабибулии принял самостоятельное решение: сошел с дороги, по которой двигались дивизионы, и — как учили в училище — повел взвод по азимуту. Судя по его карте, так почти вдвое уменьшалось расстояние.
Конечно, это было бредовое решение: как только солдаты вышли из леса и двинулись по целине, метельные вихри хлестнули им в бок, запорошили снегом, бьющим в лицо как шрапнель. Но Хабибулии был не из тех, кто меняет свои приказы. Построив взвод в две шеренги, он двинулся первым, пробираясь вперед, словно танк. Увязая в снегу, он между тем оборачивался и провозглашал бодро:
— Нажмем, хлопцы! Не отставай! Трудно в ученье — легко в бою! — Железный парень был этот молодой Суворов.
Обе шеренги растянулись, рассыпались по полю. Те, кто оказался покрепче и тренированней, выдвинулись в первые ряды. Старики — а их во взводе было немало — безнадежно отстали, выбиваясь из сил. Все это очень напоминало отступление из-под Москвы наполеоновской армии, изображенное на полотнах известных художников.
Связисты совсем утратили боевой дух. В задубевших шинелях, облепленные снегом, шатающиеся, с мокрыми черными лицами, они, точно призраки, возникали то слева, то справа от Базанова. Да и лейтенант заметно сник, кричал реже и только одно:
— Командирам отделений! Не теряй людей!
Жизнь прожить — не поле перейти. А это поле оказалось для некоторых труднее всей прожитой жизни.
Но ведь все кончается. И хорошее, и плохое. Кончилось и непроходимое заснеженное поле. И была потом разрушенная — разбомбленная и расстрелянная — прифронтовая деревня, забитая войсками и техникой, где связистам посчастливилось занять большую воронку и подпольно развести там костерок, погреться, немного обсушиться и поспать. А после был жирный наваристый борщ, уже по фронтовым нормам, банка свиной тушенки на троих — и отдых до вечера.
Много ли надо солдату ? Вздремнуть, пожрать, переобуться и смазать оружие. Когда прикажут — усталость проходит очень быстро даже у самых усталых. Думаешь, и пальцем не пошевелишь, а дали команду — и протопаешь сгоряча еще двадцать километров.
Два дня спустя, утром перед построением, Базанова вызвал к себе лейтенант. Он сидел на катушке с кабелем и брился. Веселов хмуро держал перед ним зеркало. Покосив глазом в сторону Глеба, Хабибулии спросил:
— Как дела?
— Нормально, товарищ лейтенант. — Базанов посмотрел поверх его головы и переступил с ноги на ногу.
— Хватай котелки и за водой — бе-хом! Неси теплой. Действуй по обстоятельствам!— крикнул вдруг Хабибулии.
Выцыганив у незнакомого повара два черпака кипятка, Глеб предстал перед лейтенантом. Тот ткнул пальцем в воду, обжегся и похвалил:
— Отлично! Кинь-ка туда малость снега и плесни мне. — Мигом сбросил ушанку, полушубок и гимнастерку, засучил рукава теплой байковой рубахи, нагнулся, протянул ладони ковшиком. Самодовольно и жизнерадостно зафыркал.
Поливая из котелка, Базанов неприязненно поглядывал на коричневую шею лейтенанта, тупой, коротко стриженный затылок, на бугры плеч и мускулы рук, играющие под рубахой.
Растираясь вафельным полотенцем и весело поглядывая по сторонам, Хабибулин отметил:
— Ты хороший солдат, Базанов. Глеб промолчал.
— А этот, — кивнул на Веселова, все еще стоявшего рядом с зеркалом в руках,— тоску на меня наводит. Погляжу — зеваю. Страшилище! Не приведи аллах один на один ночью встретить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261