— Лучше и быть не может.
— Но только я оставлю свою старую фамилию, разрешишь ?
— Как хочешь.
— А то золото найдешь ты, а будут думать — я, и поздравлять кинутся меня — ура! ура! да здравствует! — и к ордену представят. У тебя есть орден? Ты хорошо воевал. Я заметила: тихие, молчаливые люди оказывались на фронте самыми храбрыми, и вся грудь у них — в орденах и в нашивках за ранения. Ты был ранен? А я ничего, ничего еще про тебя не знаю.
— А я?
— Всю ночь будем рассказывать друг другу о себе, ага? Давай? Чур ты начинаешь! Идем.
— Постой. Скажи, какая фамилия останется у моей жены ?
— Ковзель, — Ася ответила с вызовом.
— Ковзель! — воскликнул Глеб, заставляя себя не рассмеяться, чтоб не обидеть ее.— Ты — Ковзель? Знаменитая на всю пустыню!.. «Пришлите макароны!» «Срочно пришлите макароны!»
— Дураки! — сказала Ася обиженно. — Психи! Ну что тут особенного — папиросы и макароны...
Глеб обнял ее, и они рассмеялись...
Тупая боль, притаившись где-то под ключицей, отдавалась в левом предплечье. Боль усиливалась, захватывала всю грудь, безжалостно сдавливала сердце. На лбу и висках выступил пот крупными каплями. А ноги — как лед, ступням холодно. Кровь опять плохо циркулировала в его теле: какой-то сосуд сжимался в это время.
«Сущая малость — трубочка проклятая, вырезать и вшить синтетику, на сто лет хватит, и забот никаких. А тут паскуда — сосуд кровеносный — и такая боль, вздохнуть не дает». Он с ненавистью подумал о боли. Давно такого не было. Встал — не было, пошел — не было, по лестнице на один марш стал подниматься — ничего. И вот... Придется открывать нитроглицерин. Не хочется привыкать к этому зелью. Сейчас ударит в затылок. Но что сделаешь! Звать дежурного врача — опять на полмесяца уложат, запеленают. Может, пройдет. Если просто спазм, нитроглицерин снимет боль... Вроде легче... Вздохнем... Чуть глубже. Так, ничего. Промолчим, затаимся... Никто, ничего? И даже Зыбин не засек. Остается вытереть пот, будто между прочим,—ужасно душно стало почему-то в палате...
Зыбин сел на кровати и отбросил одеяло. Встал на выдохе — как учили. Не отрывая ступней от пола, шаркая непомерно большими больничными тапочками без задников, подошел к базановскому изголовью, сказал грустно:
— А ведь зарвался ты, Глеб, сын Семенов. Ей-ей, зарвался. У тебя не перелом ребра, и ты не спортсмен, а самого господа бога не обманешь, не обскачешь... он не Воловик.
— Ладно, замнем, Зыбин,— ответил Глеб.— Все ол райт! Случайное что-то, честное слово, случайное. Не выдавай, прошу: у меня сегодня масса посетителей, и я должен быть на высшем уровне. Ну?
— Только давай без дураков: худо было ?
— Прижало на минуту.
— Много ходил? Устал или поволновался? Вспомнил, может, что-то грустное и расстроился?
— Чего мне теперь расстраиваться?
— Скрытный ты мужик, Базанов.
- Не видал ты скрытных!
- Это за репортерскую-то свою жизнь? Ошибаешься, мил человек, видел.
- Опять о твоей профессии спорить будем? Договорились - вето: напряжение выматывает, создает яды в крови человека. Будем верить хоть рыжему Грише.
- Придет Ануш, будет доложено.
- Не посмеешь! Ну, проси чего хочешь - даю любой выкуп.
- Мальчишка,- сказал Зыбин, и его длинный хрящеватый нос воинственно задрался. - А Рахимов будет?
- Обязательно.
- И ему скажу все, что думаю о тебе Тебя убеждать- все равно, что растить волосы на биллиардной
- Остряк... От времени мнози борют мя страсти А худший из наших недугов - быть привязанным к своему недугу, разве не так?
- Ничего у меня не выйдет с романом. И даже попестушку листов на десять я не осилю Ты виноват.
- Мне тебя утешать? Успокаивать? Или сам спра-
- Жизнь у тебя какая-то бессюжетная, Базанов Столько людей через нее прошло - друзья, просто добрые знакомые, фрр! - и нету! Где твои ленинградские приятели? Однополчане? Неужели за все годы не встретил никого, даже случайно? Или просто не хочешь говорить?
- Не получится из тебя романиста, Андрей Факт - не получится. А жаль! Дался тебе я! Ты обобщай и фантазируй - к этому ведь и призывают писателей критики. От одного знакомого ухо возьми от другого - походку, скажем, а третий как сморкается характерным жестом, одним пальцем ноздрю зажав Вот и будет герой романа. А сюжет что? - его тоже ведь до тебя уже придумали: он любит ее, она - другого, другой - третью; плохой заместитель копает под хорошего начальника или наоборот - никакой бесконфликтности.
— А если серьезно?
Глеб замолчал. Как пойманный птенец в ладонях, трепыхнулось опять в груди сердце — раз, другой — и снова притихло, застучало прилежно и ровненько, а потом и совсем затаилось, перестало ощущаться — все нормально, будто и нет его, сердца.
— У меня действительно в жизни так все складывалось, бессюжетно, как ты выразился, — сказал Глеб. — Знакомился с хорошими людьми, — их-то больше, чем дерьма! — помогали мы друг другу, шли бок о бок, что называется, а потом расставались с сожалением. Не по своей воле — по обстоятельствам. Думалось, верилось: ненадолго, а вот уж двадцать лет после войны прошло. У каждого своя жизнь, свои проблемы. И не пересеклась моя караванная тропа ни с широкой колеей лихого танкиста Пети Горобца, ни с воздушной трассой летчика Полысалова, ни даже с короткими пешими маршрутами одноногого Павлика Хрупова. Так уж сложилось, Андрей Петрович. Пусть так и остается — бессюжетно. Между нами годы, расстояния, но, может, и встретимся еще. А встретимся друзьями, такими же добрыми парнями, как и расстались.
— Трудные годы это были, ох трудные! И разный след они в людях оставили, Глеб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261