ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Грушницкий превращался в диверсанта-фашиста, его убивал в честной схватке Печорин. «Наутилус» капитана «Немова» проходил под арктическими льдами и топил немецкие линкоры. Дубровский прыгал с парашютом в тыл врага, чтобы отомстить изменнику бургомистру одного из городков Украины — давнему недругу своего отца. Бесстрашный и неуловимый куперовский Следопыт партизанил в белорусских лесах...
Как один день пронеслись вольготные медсанбатов-ские денечки, рассказы-сказочки...Война есть война. Некогда солдату залеживаться в госпиталях, не пристало. У него свой путь, выверенная орбита — на пересыльный пункт, в запасной полк, в окоп. Пошагал этим путем и рядовой Глеб Базанов. Солдат по второму году службы, из добровольцев, двадцать четвертого года рождения, комсомолец, окончивший среднюю школу номер 235 в Питере, обученный воинскому делу на фронте под Смоленском, обстрелянный у Луги, раненный в сорок втором в Сталинграде и торопящийся снова в строй.
Попал Глеб волею судеб в Горьковский артиллерийский центр — в Гороховецкие лагеря. Тут формировались артиллерийские бригады и дивизии. Было го лодновато, неустроенно, суматошно.
Кончался январь сорок третьего.Три дня валялся он на нарах пересылки — длиннющей, как ангар, землянки, по крышу вросшей в песчаный грунт. Нары, устланные клейкими смолистыми еловыми лапами, мирно пахли пионерским лагерем. Ночами не спалось, мешал холод. В лесу вокруг гулко трещали и покряхтывали от крепкого мороза деревья. Визжал снег под ногами часовых. Луна, обведенная стылым зеленым кольцом, как непотухающая осветительная ракета, высвечивала сугробы и тропинки.
С подъема начиналась забытая тыловая суета: зарядка, построения, политинформация, строения, пробежки с котелками на кухню.
Днем приходили в землянку озабоченные офицеры. Выбирали и уводили с собой дефицитных специалистов — наводчиков, механиков, радистов, шоферов, писарей, каптенармусов. Группами шатались солдаты из других землянок, искали земляков и однополчан, делились новостями. Счастливцы каким-то чудом получали письма из дома. К кому-то приезжали жены. Ловкачи всеми правдами и неправдами добирались до деревни Мулино и выменивали на белье, на запасные, скрытые от старшин сапоги шматок сала или полбуханки домашнего хлеба. Свирепствовал командир роты — большой любитель строевой песни, стойки «смирно» и раздач внеочередных нарядов. Базанову все это порядком надоело.
На рассвете четвертого дня настал и его черед. С неправильным ударением, незнакомо прозвучала фамилия.
Базанов сунул ноги в валенки, проворно соскочил вниз и занял место в шеренге, вытянувшись и повернув голову направо, чтобы, согласно уставу, видеть грудь четвертого. Коренастый, темноскулый, чуть косящий лейтенант в белоснежном новеньком полушубке — не то казах, не то татарин — посмотрел на него благосклонно и сделал пометку в своей командирской книжке.
Отобранных солдат и сержантов построили по четыре и повели по лесной наезженной до скользкости дороге в баню. Мыться никому не хотелось: горячей воды выдали по ведру на троих, из дыр и щелей сруба немилосердно дуло. Помылись. Всех опять построили по четыре и повели дальше в лес, в расположение части, где и предстояло им дальнейшее прохождение службы.
Глеб был направлен во взвод линейной связи телефонистом, А командиром взвода оказался у него уже знакомый коренастый лейтенант.
— Пойдешь ко мне ординарцем? — немедля спросил он Базанова.
— Никак нет, — твердо ответил Глеб, подмечая неуверенность молодого офицера, совсем недавно, видно, окончившего военное училище.
— Почему не хочешь? — искренне удивился тот, округлив узкие, чуть косящие глаза.
— Не обучен, товарищ лейтенант!
— Ерунда! Какая такая наука?!
— А что я после войны невесте скажу? Денщиком воевал? Образование мне не позволяет, товарищ лейтенант!
— Кры-ы-хом! — хорошо поставленным голосом пропел лейтенант, озлясь донельзя и еще больше потемнев лицом.
Ох и невзлюбил Базанова этот Хабибулин! Замучил бы он Глеба нарядами. Хорошо, что уже через месяц их пушечно-артиллерийскую бригаду послали на фронт.
...Эшелон миновал Бологое. Станция была разрушена. И только на бывшем перроне — на одной обгорелой, посеченной осколками стене, торчавшей, как парус, из кучи кирпича, — белела табличка со стрелой и надписью «На Ленинград». Базанову показалось: замкнулся круг,
он будет воевать за родной город. Однако эшелон свернул на запад, в сторону Валдая, к Старой Руссе.
Могло бы и улыбнуться счастье.Не улыбнулось.В полдень эшелон остановился на станции Крестцы.Дул свежий ветер, и ярко светило солнце. За прокопченными коробками домов и печными трубами, торт чавшими из пепелища точно большие пальцы, выставленные «на ять», начинался густой лес. Деревья стояли глухой стеной, как солдаты в строю на параде, и верхушки их укоризненно покачивались. Тошнотворно пахло гарью, а временами хвоей и талым снегом.
Станция казалась обезлюдевшей, хотя на соседних путях находилось еще два эшелона из теплушек и платформ с орудиями и тягачами, накрытыми маскировочными сетями. Выходить из вагонов было запрещено.
Выгрузка качалась под вечер, когда скрылось солнце и небо обложили тяжелые, низкие тучи.Трактористы и шоферы поспешно сгоняли с платформ тягачи и кухни, огневики скатывали 152-миллиметровые пушки-гаубицы, выносили боекомплект. Батарея управления бригады, куда входил и взвод связи лейтенанта Хабибулина, возилась со своими катушками, выгружала склады и штабное имущество. Во всем сказывалось поспешное формирование:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261
Как один день пронеслись вольготные медсанбатов-ские денечки, рассказы-сказочки...Война есть война. Некогда солдату залеживаться в госпиталях, не пристало. У него свой путь, выверенная орбита — на пересыльный пункт, в запасной полк, в окоп. Пошагал этим путем и рядовой Глеб Базанов. Солдат по второму году службы, из добровольцев, двадцать четвертого года рождения, комсомолец, окончивший среднюю школу номер 235 в Питере, обученный воинскому делу на фронте под Смоленском, обстрелянный у Луги, раненный в сорок втором в Сталинграде и торопящийся снова в строй.
Попал Глеб волею судеб в Горьковский артиллерийский центр — в Гороховецкие лагеря. Тут формировались артиллерийские бригады и дивизии. Было го лодновато, неустроенно, суматошно.
Кончался январь сорок третьего.Три дня валялся он на нарах пересылки — длиннющей, как ангар, землянки, по крышу вросшей в песчаный грунт. Нары, устланные клейкими смолистыми еловыми лапами, мирно пахли пионерским лагерем. Ночами не спалось, мешал холод. В лесу вокруг гулко трещали и покряхтывали от крепкого мороза деревья. Визжал снег под ногами часовых. Луна, обведенная стылым зеленым кольцом, как непотухающая осветительная ракета, высвечивала сугробы и тропинки.
С подъема начиналась забытая тыловая суета: зарядка, построения, политинформация, строения, пробежки с котелками на кухню.
Днем приходили в землянку озабоченные офицеры. Выбирали и уводили с собой дефицитных специалистов — наводчиков, механиков, радистов, шоферов, писарей, каптенармусов. Группами шатались солдаты из других землянок, искали земляков и однополчан, делились новостями. Счастливцы каким-то чудом получали письма из дома. К кому-то приезжали жены. Ловкачи всеми правдами и неправдами добирались до деревни Мулино и выменивали на белье, на запасные, скрытые от старшин сапоги шматок сала или полбуханки домашнего хлеба. Свирепствовал командир роты — большой любитель строевой песни, стойки «смирно» и раздач внеочередных нарядов. Базанову все это порядком надоело.
На рассвете четвертого дня настал и его черед. С неправильным ударением, незнакомо прозвучала фамилия.
Базанов сунул ноги в валенки, проворно соскочил вниз и занял место в шеренге, вытянувшись и повернув голову направо, чтобы, согласно уставу, видеть грудь четвертого. Коренастый, темноскулый, чуть косящий лейтенант в белоснежном новеньком полушубке — не то казах, не то татарин — посмотрел на него благосклонно и сделал пометку в своей командирской книжке.
Отобранных солдат и сержантов построили по четыре и повели по лесной наезженной до скользкости дороге в баню. Мыться никому не хотелось: горячей воды выдали по ведру на троих, из дыр и щелей сруба немилосердно дуло. Помылись. Всех опять построили по четыре и повели дальше в лес, в расположение части, где и предстояло им дальнейшее прохождение службы.
Глеб был направлен во взвод линейной связи телефонистом, А командиром взвода оказался у него уже знакомый коренастый лейтенант.
— Пойдешь ко мне ординарцем? — немедля спросил он Базанова.
— Никак нет, — твердо ответил Глеб, подмечая неуверенность молодого офицера, совсем недавно, видно, окончившего военное училище.
— Почему не хочешь? — искренне удивился тот, округлив узкие, чуть косящие глаза.
— Не обучен, товарищ лейтенант!
— Ерунда! Какая такая наука?!
— А что я после войны невесте скажу? Денщиком воевал? Образование мне не позволяет, товарищ лейтенант!
— Кры-ы-хом! — хорошо поставленным голосом пропел лейтенант, озлясь донельзя и еще больше потемнев лицом.
Ох и невзлюбил Базанова этот Хабибулин! Замучил бы он Глеба нарядами. Хорошо, что уже через месяц их пушечно-артиллерийскую бригаду послали на фронт.
...Эшелон миновал Бологое. Станция была разрушена. И только на бывшем перроне — на одной обгорелой, посеченной осколками стене, торчавшей, как парус, из кучи кирпича, — белела табличка со стрелой и надписью «На Ленинград». Базанову показалось: замкнулся круг,
он будет воевать за родной город. Однако эшелон свернул на запад, в сторону Валдая, к Старой Руссе.
Могло бы и улыбнуться счастье.Не улыбнулось.В полдень эшелон остановился на станции Крестцы.Дул свежий ветер, и ярко светило солнце. За прокопченными коробками домов и печными трубами, торт чавшими из пепелища точно большие пальцы, выставленные «на ять», начинался густой лес. Деревья стояли глухой стеной, как солдаты в строю на параде, и верхушки их укоризненно покачивались. Тошнотворно пахло гарью, а временами хвоей и талым снегом.
Станция казалась обезлюдевшей, хотя на соседних путях находилось еще два эшелона из теплушек и платформ с орудиями и тягачами, накрытыми маскировочными сетями. Выходить из вагонов было запрещено.
Выгрузка качалась под вечер, когда скрылось солнце и небо обложили тяжелые, низкие тучи.Трактористы и шоферы поспешно сгоняли с платформ тягачи и кухни, огневики скатывали 152-миллиметровые пушки-гаубицы, выносили боекомплект. Батарея управления бригады, куда входил и взвод связи лейтенанта Хабибулина, возилась со своими катушками, выгружала склады и штабное имущество. Во всем сказывалось поспешное формирование:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261