А вот па вокзал провожать его никто не пошел: так он сам захотел. Кому это нужно — проводы, привагонные страдания в такую метель? Попрощались — и поехал! Помяните добрым словом, если не забудете. Хотел Глеб подарить своим друзьям что-нибудь на память, перебрал еще раз вещмешок - все свое имущество,- но что подаришь? Воевал солдат, да не навоевал ничего. Одна финка полыеаловская ценная, да ведь дареное не дарят, не принято. Белье нательное «БУ» запасное, гимнастерка и брюки «ХБ», портянки фланелевые запасные, две тетрадки с выписками про Азию — вот и весь капитал!..
Зато и путешествовать легко. Привычно: лямки за плечи — и пошел солдат...
Пятые уже сутки ехал Глеб. После сумасшедшей пересадки — ночью, в темноте и сутолоке — устроился он с комфортом на верхней багажной полке между чьими-то чемоданом, корзиной и узлами, оборудовав себе вполне приличное и тихое спальное место. И все время, пока поезда выбирались из заснеженных и промерзших приволжских, а потом и уральских городов и сел, База-нов с удовольствием ощущал свою полную отчужденность не только от прежней чебоксарской жизни, но и от жизни тех людей, которые, продрогнув до немоты и столбнячной скованности, вваливались на станциях и в без того переполненные вагоны и вдруг, сразу оттаяв, с руганью и криками отыскивали себе свободное место, втискивали свои узлы и мешки под полки и ноги сидящих, а на следующей остановке сами безуспеш-
но уже оборонялись от новых пассажиров, тоже чудом находивших место и для себя, и для своего багажа в, казалось бы, готовом лопнуть вагоне.
Полупустой вещмешок служил Глебу отличной подушкой, шинель — тюфяком, а одеяла и вовсе не требовалось — воздух под потолком вагона был так густ и зноен, что печка была лишней, а человеку без привычки и дышать было невозможно. Но после фронтовых ночевок, после госпиталей — не привыкать было к подобным трудностям Глебу. В том настрое, который погнал его в Азию, ему все было нипочем. Поначалу он отсыпался или лежал, закинув руки за голову, потом стал спускаться вниз и часами стоял у окна, за которым мелькали деревья, телеграфные столбы, станции и люди. В этой поездной стихии — бесшабашной па первый взгляд, шумной, крикливой, неожиданно взрывающейся то общим смехом, то песней, то дракой, — ему хорошо было ощущать себя одиноким, ни с кем не связанным ничем и только наблюдающим чужую жизнь со стороны.
Глеб редко возвращался мысленно к последним дням, проведенным в Чебоксарах. И не потому, что ему нечего или некого было вспомнить. Просто это был уже прошлый и ушедший период его жизни, и Глеб верил, что навсегда.
Отвальная съела и деньги и продукты. А после того, как были кончены и остатки — все то, что, несмотря на сопротивление, засунула ему Мария Михайловна,— пришлось Глебу познакомиться однажды и с ценами на пристанционном базаре. Улетело белье, улетели запасные портянки. Дальше ехал, как говорится, на песнях. Ничего: подкармливали свои братья-солдаты и добрые люди...
Базанов готовил себя к азиатским впечатлениям, жадно ждал их, и первым, кто вызвал его интерес среди пассажиров и его любопытство, был седоголовый и седобородый, черноглазый, смуглый и молчаливый старик, внесенный и втиснутый в вагон энергичным здоровенным солдатом, по сходству лица, наверно, сыном. Несмотря на протесты соседей по полке, солдат посадил старика внизу, на место парня, выскочившего за кипятком. Он что-то с чувством втолковывал старику на незнакомом Глебу языке, старик спокойно кивал,
изредка повторял «хоп», «хоп» — словно качал ребенка на колене. Возбужденный сопротивлением пассажиров, готовый спорить и, если придется, поработать пудовыми кулаками, солдат выскочил из вагона на ходу, так и не дождавшись парня, чье место он занял.
Бесстрастный, полный достоинства и покоя старик не пошевелился и даже ничего не пытался объяснить парню, появившемуся в вагоне через полчаса после отправления поезда со станции: видно, тот сел в чужой вагон и продирался по составу к своему месту с величайшими трудностями. Старик глянул на пришедшего добрым, каким-то очень благосклонным взглядом, с интересом обратил свое красивое лицо к возмущенным соседям, принявшимся рассказывать парню, как объясняли они, «что здесь занято, а вот нахал солдат не послушал, вот усадил своего, гнать его надо с чужого места, так каждый придет и сядет — в уборную не выйдешь», а на лице старика был такой царственный покой и неприятие крика, что парень лишь рукой махнул: «Сиди, дедка», - и плюхнулся па чей-то мешок, торчавший, словно утес, посреди прохода.
Старик, вероятно, и этого не понял или принял как должное — он снисходительно кивнул и, повернук голову к окну, стал равнодушно смотреть на мельтешащие телеграфные столбы и малюсенькие елочки. И лишь через какой-нибудь час изменил он каменную свою позу, снял с ног странные остроносые галоши, остался в мягких высоких сапогах и вдруг проворно уселся на полке, поджав ноги, как показалось сверху Глебу, в нелепой и неудобной позе.
Прошел еще час. Старик все сидел, поджав ноги под себя, почти не шевелясь, и Глеб понял, что поза эта удобна и привычна старику, что он может просидеть так еще очень долго и сидит он вовсе не нелепо, а красиво и достойно, как привык, вероятно, сидеть у себя дома, и эта способность чувствовать себя в новом месте среди незнакомых людей совсем по-домашнему очень понравилась Глебу.
«Вот это уже и есть Азия», - подумал он и теперь всякий раз, взглядывая на старика, на его величавую и спокойную позу, на треугольник смуглой голой груди, выглядывавшей из разреза теплого стеганого хала-
та, повторял про себя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261