Хайнц
Райнпрехт, долголетний сотрудник и друг Гмайнера,
писал о ней: <Я увидел эту женщину, о которой Гмайнер
мне уже рассказывал, в первый раз. Точно такой я ее
себе и представлял: полненькая, женственная, с ясными
[-газами. Такого типа женщины встречаются иногда в
одежде медицинской сестры, в качестве акушерки, или
воспитательницы детского сада, или крестьянки на
большом крестьянском дворе, или просто прохожей
на улице, бросающейся помочь встать на ноги споткнув-
шемуся мальчишке и достающей из необъятной сумки
платок, чтобы вытереть ему слезы. Это те женщины,
возле которых чувствуешь себя спокойным. Они излу-
чают надежность. Они крепко стоят на земле. Кажется,
что они никогда не состарятся, и вместе с тем у них
пробивается уже первая седина...>
Это очень точное описание Райнпрехта можно отне-
сти ко всем женщинам, заселившим первые пять до-
мов Имста, и к тем, которые пришли вслед за ними.
И удивительного в этом ничего нет. Профессиональ-
ная и духовная общность делает похожими людей,
живущих в разных концах мира. У всех священников
спокойное и отрешенное лицо, у всех хороших врачей
внимательные глаза, на лицах истинных воспитателей
лежит печать добра и любви к детям. А здесь еще -
общность судеб: их всех одинаково обездолила война,
забрав женихов и не вернув мужей. И потери одина-
ково их не ожесточили - напротив, заставили искать
возможность приложить нерастраченное тепло и лю-
бовь. Женщины, бросающиеся вытирать слезы чужому
мальчишке, и внешне чем-то роднятся.
Гмайнер с самого начала строил не просто детскую
деревню, сообщество домов, а определенную педаго-
гическую систему. И в нее входило главное: отбор ма-
терей-воспитательниц. Стройной, педагогически обос-
нованной, научно подкрепленной методикой, которая
и сегодня действует, она стала позже. А совсем на пер-
вых порах Гмайнер действовал на уровне здравого
смысла, своих нравственных критериев, которые его ни-
когда не подводили.
Он старался найти морально и душевно чистых жен-
щин, ценя эти качества так же, как и физическое здо-
ровье. Легкой жизнь в детской деревне быть не обе-
щала. Сам Имст лежал внизу, и ходить туда за покупка-
ми надо было пешком. Вниз - под гору. Обратно -
шесть километров в гору. Правда, булочник и торговец
молоком приезжали сами,
- А это да еще картофель и была наша основная
еда. Утром искусственный кофе, хлеб и маргарин.
Я не столько намазывала маргарин, сколько смазыва-
ла. В неделю я покупала 18 кило черного хлеба, в
день - пять литров молока. У меня было восемь школь-
ников. До школы - сорок пять минут пешком в одну
сторону. На обед - домой и снова в школу. Сколько
хлеба ни поставишь - весь съедят. Мясо покупали
очень редко.
- Знаете, - говорит мне фрау Каммерландер,
живущая после пенсии в том же Имсте в доме для ма-
терей, - нам тогда не казалось, что мы бедны. Нам не
было тяжело. Хотя топливо ребята собирали в лесу.
Стирали в корыте на доске. О стиральной машине тогда
и не мечтали.
А я думаю о том, что понятие <тяжело> всегда
относительно, и о том, что и состарившись они похо-
жи друг на друга.
Beruf по-немецки - профессия, Berutung - призва-
ние. Из откликнувшихся на первые объявления в газе-
те женщин Гмайнер оставлял тех, кто прежде всего
искал в новой должности не только профессию, но и
призвание. Откуда же они приходили к Гмайнеру и
детям эти женщины, соединившие судьбу и призвание?
Фрау Каммерландер росла в крестьянской семье,
где было одиннадцать детей. Обычное крестьянское хо-
зяйство в Австрии всех прокормить не может. К стар-
шим дело переходило по наследству, младшие должны
были искать себе занятие на стороне. Антониа Каммер-
ландер окончила народную школу и в четырнадцать
лет ушла из дому работать <на сторону> - за еду и
кров над головой. Потом она выучилась шить и подра-
батывала этим на жизнь, но сидячая однотонная рабо-
та ей не нравилась и, прочитав о детской деревне,
решила попытать счастья. Было ей тогда уже за
тридцать.
Да.же на черно-белых фотографиях пятидесятых
годов у Антонии Каммерландер виден румянец во всю
щеку и яркие черные глаза. Волосы уложены просто,
м аккуратно,
- Гмайнер спросил меня: не хочу ли я работать в
прачечной. Я ответила: я пришла сюда, чтобы быть с
детьми. Почему-то мне тогда показалось, что он
просто хотел проверить, решила ли я серьезно. А сколь-
ко буду получать, я не спрашивала. Мне казалось:
дом, дети, сама себе хозяйка - и то счастье,
И Мария Вебер, приехавшая в Имст из Бургенлан-
да, той части Австрии, которая ближе к Венгрии, не
спрашивала, сколько будет получать. Хотя она окончи-
ла религиозное училище и преподавала религию в
школе. Но прочла в газете фразу: не хватает матерей
для SOS-киндердорф, и она ее расстревожила. Мария
Вебер тоже родом из крестьянской семьи, в которой
было пять детей.
Я листаю блокнот с записями рассказов сегодняш-
них пенсионерок. Все из крестьянских семей, у всех
не очень высокое образование. У одной - было шесть
братьев и сестер, у другой - восемь, у третьей -
двенадцать,
Гмайнер всегда говорил: примером при отборе
матерей была его сестра Эльза. И у них в семье было
девять братьев и сестер, и у нее была за плечами толь-
ко народная школа и здоровый крестьянский взгляд
на жизнь. И терпение, доброта и любовь к детям.
Гмайнер повторял: <Диплому об образовании я
предпочел бы свидетельство о сердечных качествах>.
Но таких свидетельств не было, и он пытался понять
сам, что за человек придет в его дом к детям.
Его умение разбираться в людях ему помогало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63