У него появились
слезы на глазах.
Я подумала, что у детей, не знавших своего дома,
особая потребность в любви и доброте. И особенная
потребность быть понятыми. Даже больше, чем у де-
тей из нормальных семей.
Двое маленьких играют, и у меня оказалось немно-
го времени, чтобы записать кое-что в дневник. ;
Сегодня о том, как протекает обычный день. Я гово-
рю обычный, так как у нас случается и очень много
необычного. 1
Итак, я встаю примерно без четверти шесть. Пока.
я привожу себя в порядок, уже шесть, я делаю кофе
и готовлю бутерброды. В четверть шестого бужу де-
тей. Это в том случае, если они идут к школьной мес-
се, если нет, дети встают полседьмого. Без четверти
семь мы все собираемся за завтраком. В семь часов
пятнадцать минут школьники уже ушли из дома. Если
только случайно не рвутся все завязки у ботинок и каж-
дый найдет свою нейлоновую сумочку для завтрака и
если ничего другого не случится.
Первая половина дня, пока я убираюсь, проходит
быстро, дети приходят к обеду, а в час они должны
опять вернуться в школу. После обеда, если удастся,
я вздремну, а в полчетвертого до без пятнадцати че-
тыре должны прийти первые школьники. Я говорю:
<должны>, так как часто маленькие тратят на обрат-
ную дорогу час или два. Все зависит от того, есть ли в
Имсте что-то новое посмотреть или нет. Ученики на-
чальной школы делают домашние задания сразу, как
возвращаются домой. В шесть все должно быть убрано,
потому что после этого - ужин. Обувь чистится до
ужина. После ужина Иоганна, Маргарет и Петерль идут
спать. И пока я укладываю маленьких, большие дети
приводят в порядок общую комнату, кухню и перед-
нюю. Потом остается какое-то время перед тем, как
идти спать, когда мы - в зависимости от настроения
или расположения духа - мастерим, поем или играем.
Мальчики иногда возятся, <от всего сердца>, говорит
всегда Вернер и показывает при этом, что это большое
удовольствие. Мне достается тогда на следующее утро
опять убирать главную комнату, так что моя выгода
огромна! Но при этом я сама охотно смотрю, как маль-
чики меряются силами. Так что скучно у нас не бы-
вает, этого не скажет никто.
Я думаю при этом всегда: они должны быть веселы.
Честное веселье признается и богом и людьми. И кто
знает, может быть, этим вытесняются какие-то дур-
ные мысли или дурные дела. Я представляю, если бы я
отсылала их в постель рано, слишком рано, большие
мальчики не могли бы так рано заснуть и придумали
бы что-нибудь.
Вчера я получила брата Маргарет - Романа. Это-
му мальчонке сейчас 15 месяцев. Он толстенький и
очень добродушный. Когда он улыбается, кажется, что
заглядывает солнце.
Собственно говоря, я хотела написать снова что-то
о моих старших мальчиках. Но это так. Как матери мне
не хочется говорить о недостатках своих детей, а мно-
го хорошего в них сейчас я не замечаю...>
Вот, наверное, то главное, что с самого начала от-
личало этих женщин: стремление не говорить о не-
достатках своих детей. И радоваться, и заранее лю-
бить тех маленьких, которых судьба свела с ними:
<...Девочка из Южного Тироля шести лет, очень жи-
вая, веселая и шаловливая. Она говорит: я кошечка
и целует всех в доме подряд. Кажется, она немка,
но говорит по-итальянски лучше, чем по-немецки. Она
так мила и очаровательна, что вряд ли можно нари-
совать более красивое личико... Сначала с новеньким
всегда тяжело. Но это пройдет...>
Конечно же, были и огорчения, и слезы, и серьез-
ные разочарования, и размолвки. Но об этом -
вскользь, а больше о самых маленьких радостях, о
светлых днях. Не о разъединяющем - о соединяющем,
об общем. Педагогика любви и добра - это доказы-
вает вся история педагогики - всегда была самой эф-
фективной. Но сколько на это нужно - не только люб-
ви к ребенку, а сил, терпения, всепрощения. Гмайнер
умел находить женщин, обладающих именно этими
качествами. И умением не возвышаться над ребен-
ком - становиться с ним вровень.
И даже тогда, когда писалось о неприятностях, им
сопутствовало одно главное чувство: сострадание. Со-
страдание к заблудшим, к оступившимся, способ-
ность любить детей всякими - свойство религиозно-
го человека. Оно не могло не влиять на педагогиче-
скую атмосферу детской деревни. <Мой старший А.
уже в учениках и живет не дома. Он приехал из Эгер-
даха, он украл у своего мастера, на своем рабочем
месте. Или хотел украсть. Что одно и то же. Я спраши-
ваю себя только, как это могло случиться? И не нахо-
жу никакого другого ответа, как то, что ему не хвата-
ет религиозности. Бедный мальчик>.
Директором первой детской деревни был Гмай-
нер. (Позже эта должность называлась в точном пере-
воде <руководитель детской деревни>. Но я ее и а
дальнейшем буду называть более близким нам сло-
вом - директор). Почти всю неделю Гмайнер прово-
дил в Инсбруке, где предпринимались дальнейшие
шаги, чтобы достать денег на жизнь и на строитель-
ство следующих домов, поднимающихся постепенно
рядом с уже построенными. В Инсбруке же находи-
лась вся документация, с которой справлялся его един-
ственный секретарь Фриц Хайдер - бывший член
юношеской группы Гмайнера.
В Имст Гмайнер приезжал с Хайдером по вечерам
и обязательно на выходные дни. Собственно говоря,
вся работа с матерями и проводилась в это время.
Когда собирались все вместе, Гмайнер говорил о пе-
дагогических принципах, по которым, как ему казалось,
должна была строиться жизнь семьи. Он считал, что
воспитание должно быть авторитарным, но добавлял:
<Это должен быть авторитет любви>. Он говорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63