И от директора детской деревни я услышала:
- Самое главное, что для киндердорфмуттер на
первом плане. Если дети - останется место и для дру-
га. А если друг - не останется места для детей.
Уже сейчас иногда встречаются матери со своим
собственным ребенком. Наверное, таких случаев ста-
нет больше. Но это не главное. Основное остается: во
главе семьи стоит мать-воспитательница, сменившая
службу на служение. И по-прежнему, как и во времена
Гмайнера, она знает, что самое значительное лицо в
организации не директор детской деревни и даже не
ее президент, а она сама, хозяйка дома, несущая основ-
ной груз забот. От нее зависит благополучие детей,
семьи, благополучие детской деревни и в конечном
итоге благополучие всей организации.
V
Последнее время рассказывать у нас про гмайне-
ровскую модель стало легче. Унитарность педагогичес-
кого мышления постепенно исчезает. Люди привыкают
к тому, что школьные программы, виды школ, типы
детских учреждений могут быть разными. Да и слова
<лицей>, <гимназия>, <воскресная школа>, <семейный
детский дом>, <приемная семья> стали не перевод-
ными, не дореволюционными, а вполне нашими, по-
нятными. И все-таки привычные представления сказы-
ваются.
>тся.
Если семья, то рядом ожидается слово - родители,
если дети, то обязательно спрашивают: <Могут ли
носить фамилию матери?> И как правило, считают, что
должны. Передачу видела у нас такую, где супружес-
кая чета, возглавляющая опекунскую семью, с гор-
достью говорила, что добилась: всех детей записали
на их фамилию. Часто спрашивают про усыновление,
может ли мать-воспитательница усыновить ребенка.
Когда слышат отрицательный ответ - недоумевают:
<Почему? Правильно ли это?> Говорят: <Какая же это

семья, если все дети под разными фамилиями. Нет,
если бы я взяла детей, поставила бы условие...>
Вначале услышанное преломлялось иногда стран-
ным образом. Бесчеловечно запрещать женщине выхо-
дить замуж. Слово <религия> приводило к выводам
неожиданным: <Значит, во главе семьи стоит мо-
нашка?>
Сказывается привычка к стереотипам и недостаток
правового мышления. И в гмайнеровские деревни, и в
наши опекунские или приемные семьи, как правило,
поступают дети, которых по тем или иным причинам
усыновить нельзя. Как же можно при живых (даже бес-
путных, даже сидящих в тюрьме) родителях давать им
другую фамилию? Слышала такую точку зрения: <По-
ка в школу ходят, пусть носят одну фамилию...> А это
по какому праву?
Статья в одном из наших еженедельников под пре-
красной рубрикой - <Профессия - благотворчество>.
Читаю: <У Раисы Ивановны и Ивана Николаевича се-
меро детей. Шестеро из них - приемные. ...Липец-
кое областное отделение СДФ выплачивает им еже-
месячное пособие... Несмотря на то что все их дети но-
сят общие фамилию и отчество, их квартира является,
по сути дела, семейным интернатом>.
Читаю и ничего не понимаю. Если это усыновлен-
ные по закону дети, то их нельзя называть приемны-
ми, а квартиру - <семейным интернатом>... А если
это дети, находящиеся в опеке, или если это патро-
нажная семья, то почему они носят фамилию и от-
чество не своего родного отца?
Гмайнеровская модель - это учреждение, кото-
рое от австрийского государственного детского дома
отличается тем, что принадлежит не государству, а
частной благотворительной организации. И иным обра-
зом жизни - как детей, так и матерей-воспитатель-
ниц. Здесь не семейное воспитание, а воспитание, как
всегда говорил Гмайнер, <приближенное к семейно-
му>. И детей в детские деревни направляют так же,
как и во все другие учреждения. И так же, как в любом
детском доме, ребенок носит свою фамилию. И так
же, как в детском доме, кто-то останется здесь, пока
не вырастет, а кого-то могут забрать родители, выздо-
ровевшие физически или социально. Мать детской де-
ревни может усыновить кого-то, только покинув ра-
боту.
Направляет ребенка в австрийскую детскую дерев-
ню югендамтотдел по делам молодежи при магистра-
те. В Австрии в девяти детских деревнях живет при-
мерно одна шестая часть всех детей, воспитывающих-
ся вне дома. Остальные в других воспитательных
учреждениях, принадлежащих другим частным орга-
низациям и религиозным общинам; в государственных
детских домах и опекунских семьях, где деньги на со-
держание ребенка также платит государство.
В югендамте существует тщательно продуманная
ступенчатая система помощи семье, не справляющейся
со своими собственными детьми. Первая возможность:
если инспектор, которая приходит в неблагополучные
семьи регулярно, видит, что детям в семье не уделяет-
ся должного внимания, на какое-то время присылает-
ся помощница (это тоже социальная профессия). Если
родители зарабатывают достаточно, часть расходов
на зарплату помощнице несут они, если нет - все берет
на себя государство. Вторая возможность: детский
сад на целый день. Принцип оплаты тот же. Третий ва-
риант: школа-интернат, из нее, как и у нас, дети при-
ходят домой на воскресенья.
Первая возможность - помощница используется
часто, но и на этой первой ступеньке помощи социаль-
ным работникам становится нередко ясно, что ребен-
ка надо из семьи забирать. И это происходит либо с
согласия родителей, либо по решению специального
суда, занимающегося делами несовершеннолетних.
И тогда появляются вот такие записи:
<Родители живут в плохих финансовых и социаль-
ных условиях. У отца - большие долги. Мать любит
ребенка, но не в состоянии с ним справиться...> <Мать
провела детство в воспитательном учреждении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63