VadikV


26
Оксана Духова: «Хозяйка
тайги»


Оксана Духова
Хозяйка тайги




«Духова О. Хозяйка тайги»: «Крылов»; СПб; 2006

ISBN 5-9717-0123-1

Аннотация

Бой барабанов. Выстрелы из пуш
ек в декабрьском Петербурге. Густо окрашенный кровью снег. Взрыв, переве
рнувший не одну жизнь.
И вместо дворцов на Неве Ц поваленные столетние сосны и кедры в тайге. Ме
чутся в лесу серые тени, подступает голодная волчья стая. А под ногами Ц б
олотные топи… Дикий край!
Здесь могут выжить только сильные духом, других тайга не отпустит, не при
знает своим хозяином. Юная княжна Нина, занесенная сюда волею императорс
кого указа, казалось бы, обречена. Но покоряется ей тайга.

Оксана Духова
Хозяйка тайги

ОТ АВТОРА

Всему виной та уборка грандиозных масштабов, когда захотелось залезть н
а чердак старого-престарого дома и стряхнуть многовековые слои пыли с к
учи коробок, сундучков и ящиков. Один из таких коробов развалился прямо у
меня в руках. И высыпало из него энное количество связок пожелтевших бум
аг, документов с печатями старинными и писем, часть из которых была напис
ана на изысканном французском языке с завитушечками.
В этих письмах рассказывались странные вещи. Вещи, ну никак не вязавшиес
я с официальными историческими фактами, подернутыми академической пле
сенью. В них женщина-изгнанница изливала душу, вторил ей муж ее. А еще упом
инался странный и загадочный старец Федор Кузьмич. Тот самый, что взволн
овал когда-то великого искателя убегающей истины графа Льва Николаевич
а Толстого. Тот самый, о котором скажет в застенках двадцатого серпастог
о и молоткастого века духовидец Даниил Андреев: «С легким дыханием, едва
касаясь земли тех миров, взошел он через слои Просветления в Небесную Ро
ссию…
…Архистратиг Небесного Кремля, он ныне еще там, в Святой России».
Эти письма последних русских романтиков волновали, предательски дрожа
ла в зачерствевшей от бытовухи душе какая-то тоненькая струна. Не могла н
е дрожать она, потому что возрождалась память о стертом современным мате
риализмом духовном подвиге далеких людей, испросивших сибирской катор
гой прощение у Бога не только себе за романтические ошибки свои, но и всем
у русскому народу. Бежали взволнованные строчки старых писем, свидетель
ств вечной любви, и вставали перед глазами каре на замерзшей декабрьским
утром Сенатской площади, казематы Петропавловки, слышался звон погреба
льный кандалов и вставала черная громадина тайги.
Слышался зов Сибири. Как зов памяти.

ПРЕЛЮДИЯ ТАЙГИ

…Его придавило стволом упавшего дерева.
В среду, где-то часов в семь утра, ну, может, в половину восьмого. Дело-то, соб
ственно говоря, вполне обыденное под Нерчинском, государевы людишки мру
т на вырубках как мухи, дело заурядное, яйца выеденного не стоит, и чтобы о
писать его смерть, понадобилось всего три слова: «Вишь, Петр умер».
И больше ничего. Да и к чему. Каждый день люди умирают в тайге или, на худой к
онец, стенают от полученных увечий. Пора бы уже, пора научиться жить, искос
а поглядывая на окружающих, сдерживая рвущееся наружу возмущение да вка
лывая и дальше на благо государя императора и собственного отечества. Па
триотизм российский куда важнее вечной печали, сильнее подлой, трусливо
й мыслишки, что, вот, мол, жаль как-никак человека-то.
Вот только лежит он сейчас между поваленных столетних сосен да кедров, б
росили его там, и он лежит себе тихо да спокойно, словно уснул только что. Т
оненькая струйка крови и струиться-то совсем перестала.
Ц Убрать его отсюда! Ц деловито осмотрев работягу и обнаружив, что чере
п бедняги почти надвое расколот, приказал унтер-офицер, дуя на замерзшие
пальцы. Ц Да уберите же вы его куда подальше!
Два каторжанина подхватили тело погибшего за руки и за ноги, да и отволок
ли в сторонку, где аккуратно свалили на землю. Там и пролежит бедолага до к
онца работ, покуда колонну не отправят обратно в рудники Нерчинские. Он л
ежал, глядя в небо застывшими, широко распахнутыми голубыми глазами, и ти
хо замерзал на сорокаградусном морозе. Вечером его тело с трудом отдерут
от земли, загрузят в сани вместе с инструментом поломанным и отвезут в ос
трог.
Только Петр Суханов, позабытый мятежник декабрьского дела против царя и
отечества, оказался тем самым инструментом, что вряд ли уже отремонтируе
шь, подточишь да отладишь. Он был материей нежной, впрочем, если слово «неж
ность» вообще применимо к человеку. Худенькое существо среднего росточ
ка с огромными голубыми глазами, нежным голоском и абсолютно правильной
французской речью, от которой не отказался и на каторге.
И вот теперь парень лежал между смерзшихся веток, окоченевший, неживой. В
ыступившие в самых уголках глаз за миг до нежданной кончины слезы давным
-давно превратились в блестящие кристаллы, в которых тускло отражался с
вет слабого сибирского зимнего неба. И почему-то казалось, что его голубы
е, широко распахнутые глаза все еще живут. Сквозь туманную предутреннюю
дымку вдруг проглянуло солнце, день обещал быть преотличным. Земля зазол
отилась под яркими солнечными лучами; и сосны, и сибирские кедры, и дубы, и
березы, ели и пихты, Ц все, все сомлело во власти солнечного волшебства. Д
аже бесконечная змея людишек, вся ненужная человеческая возня вмиг поме
ркла под всепоглощающей властью природы. Великолепный, ясный, золотисто
-солнечный, холодный, такой безветренный день!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72