Мы должны догнат
ь наших мужей.
На шестой день, где-то уже под вечер, следы этапа, за которым столь упрямо с
ледовали они, стали заметней. День был ясным, морозным, снежная буря прекр
атилась так же внезапно, как и началась. Зато поднялся ледяной ветер. Женщ
ины ежились под меховыми одеялами, когда Волконская громко закричала:
Ц Они Ц здесь!
Мария Николаевна привстала в санях, торжествующе замахала руками. Вдале
ке покрытые снегом поля прочертила тонкая линия: колонна идущих на катор
гу!
Возки с женщинами остановились кругом. Из лошадиных ноздрей валил пар, м
гновенно превращаясь на звенящем морозце в маленькие кристаллики льда.
Кучеры накидывали на лошадей попонки из старых одежек.
Ц Ваши сиятельства, по глоточку бы только. Дозволяете? Столько времени в
пути, заколели уже, для сугреву надобно бы.
Ц Поедем за ними следом, Ц предложила княгиня Трубецкая. Ц Да только н
а глаза караулу не объявляясь. Нечего с казаками допреж времени встречат
ься. Но сегодня все равно на той же станции почтовой придется. Ну и что? Ямы
почтовые для всех существуют. Никто нас оттуда выгнать никакого права не
имеет.
И они уже неторопливо пустились в путь по следам санного обоза этапников
, ведавшего только одну дорогу: в Сибирь. В бесконечные дали тайги, в забве
ние…
Почтовый ям Новая Шарья располагался в двадцати верстах от Вятки, города
, в котором заканчиваются все большие дороги. Оттуда было уже не так-то пр
осто добраться даже до Перми, последнего крупного города европейской Ро
ссии. За Пермью возвышался великий пояс Каменный, Урал. А за поясом тем леж
ала Сибирь, бескрайние леса, широкие реки да болота.
Санный обоз с женами декабристов незадолго до полуночи добрался до Ново
й Шарьи. На балках уныло раскачивались на ветру фонари. Казаки стали лаге
рем за воротами почтового яма. Большой костер манил призрачным теплом, а
дикие всадники сидели вокруг огня, пили и весело смеялись. Пара караульн
ых кружила на низкорослых лошаденках вокруг почтовой станции, проверяя
каждого, кто приближался к ней. К саням, в которых ехали женщины, понеслось
сразу шесть казаков.
Ц Стой! Ц рявкнул один из них осипшим от мороза голосом. Ц Стой, кому го
ворят! Сюда не велено.
Мирон Федорович, правивший лошадьми первого возка, даже бровью не повел.
Он вытянул длинную плеть, щелкнул ею над головами лошадей и крикнул:
Ц А ну, пошли, залетные!
Казачий патруль в немом удивлении уставился на взявших диким темпом лош
адей. Наконец, вожак их выхватил саблю из ножен и поскакал вслед санному о
бозу.
Ц Стой! Ц вновь прокричал он. Ц Именем государя, стой, кому говорят!
Ц А государь далеко! Ц весело огрызнулся Мирон. Затем в азарте крикнул
другим возницам. Ц Давай, братушки, покажем этим шелудивым! Пущай помнят!

Внезапно щелкнули все плети разом, лошади заржали испуганно, скованная м
орозом земля задрожала под топотом копыт. Мирон добрался до постоялого д
вора намного быстрее казаков. Глянул на вожака их, бородатого рябого пар
ня, заметил злой огонек в его черных глазах и вновь взметнулась длинная к
ожаная плеть. Обернулась змеей вокруг тела казачьего Ц мощный рывок, и т
от рухнул на заснеженную землю, как подкошенный. Тут подоспел и весь санн
ый обоз.
Перед входом на почтовый ям сани остановились. Внутри царила страшная су
ета. Слышались громкие крики, раздавались команды, кто-то торопливо бежа
л куда-то. А потом в дверях сгрудилось с десяток солдат с ружьями наизгото
вку. Сквозь этот заслон с трудом протиснулся на крыльцо полковник Лобано
в.
Когда-то в одной из стычек на границах, стычек, что вела Россия в то время н
епрестанно, Николай Борисович Лобанов потерял левую ногу. И тогда молодо
й офицер решил, что и на протезе можно ходить ничуть не хуже, чем на своей с
обственной ноге. И заказал протез. Но не такой простой, как у других инвали
дов, а сущее произведение искусства, что сделал ему скульптор Суслов по о
собому наброску. На этой деревяшке были вырезаны древние старорусские р
уны, что поразили бы каждого, пожелай Лобанов выставлять свою ногу напок
аз на какой-нибудь выставке.
Лобанов замер на мгновение в дверях почтовой станции, окинул взглядом са
нный обоз, увидел княгиню Трубецкую с Ниночкой и вздохнул тяжко.
Ц Ну, вот, дикие бабы аж из самого города Санкт-Петербурга по нашу душу по
жаловали, Ц промолвил он, наблюдая за вылезающей из саней Ниночкой. Та бе
сстрашно двинулась к Лобанову. Ц Поздравляю, Ц и офицер склонился в шут
овском поклоне. Ц Вы победили в гонках. Но если вы думаете, сударыня, что я
возьму вас с собой через Урал, то это Ц трагическое заблуждение, мадам.
Ц Он еще раз холодно поклонился Ниночке, а потом указал рукоятью нагайк
и на флигель постоялого двора. Ц Там каторжане, мадам, и мой долг достави
ть их в Сибирь. Всех. Политические каторжники, мадам… это Ц особый случай
. Если бы то были воришки, убийцы, шулера всех мастей… к чему бы мне тогда за
ботиться о них! Коли кто из них и сбежал бы где-нибудь в тайге… да и пускай б
ы! Кто из них там устраивается в одиночестве дебрей, среди медведей и рысе
й, не опасен уже для общества. Но ваши мужья, мадам, они и за Читой останутся
опасными. Вряд ли, в России-матушке кого-либо еще уважают поболее политич
еских заключенных. Сударыни, ваш героизм делает вам честь, но здесь конец
вашему путешествию!
Ц Это вы так решили, полковник?
Ц Да, именем государя.
Ц Где же наш милейший Лобанов? Ц раздался в этот момент голос княгини Т
рубецкой.
Лобанов вздохнул еще несчастней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72