По крайней мере, у нас в замке
об этом говорили всегда.
-- Он же у вас еще мальчик, -- продолжал сэр Баярд, -- и в
том, что случилось, я не вижу ничего, кроме мальчишеской
выходки.
Сэр Баярд говорил и, видимо, почесывал ухо одной из наших
собак. Вот он замолчал; наверное, отнял руку и собака
заскулила.
-- Но, сэр Баярд, не забывайте, что "мальчику" уже
двадцать один год, -- проворчал отец. -- И должен честно
признаться: Алфрик -- отнюдь не самый смышленый из тех молодых
людей, кого мне довелось видеть в своей жизни.
Сэр Баярд, наверное, вежливо улыбнулся, а отец продолжал
гнуть свое:
-- Да что тут скрывать, сэр Баярд. Алфрик придурковат.
Манеры его оставляют желать лучшего. Ему двадцать один год, а у
него до сих пор нет чувства ответственности за свои поступки.
Будь он умен и хорошо воспитан, он бы уже сейчас мог бы стать
рыцарем. Будь он крестьянином, у него бы уже была семья и,
возможно, жена и дети уважали бы его. А будь он собакой или
лошадью -- ох, не позавидовал бы я его хозяину...
Сидеть в тесном дымоходе мне было неудобно. Я пошевелился,
из мешочка на поясе выпал камешек и упал с таким грохотом, что
мне подумалось: слышно в Палантасе или даже в Пакс Таркасе! Я в
страхе замер. Но отец все ворчал -- словно ничего не слышал:
-- Нет, дорогой сэр Баярд, в двадцать один год Алфрик не
должен бы уже совершать "мальчишеских шалостей"! Я в его
возрасте был рыцарем ордена Меча, командовал отрядом во время
Чактамирского похода. Мы шли по колено в крови...
-- Но, сэр Эндрю, это был героические времена, и тогда все
были героями, -- в голосе сэра Баярда не звучало никакой
иронии. -- Я не единожды слышал рассказы о вашей храбрости. Я
всегда восхищался вами. И именно поэтому я приехал к вам -- я
полагал, что ваш сын достоин вас. Ведь в его жилах течет ваша
кровь, а ведь это что-то да значит!
Отец, наверное, покраснел -- он не любил комплиментов -- и
вскричал с горячностью:
-- Черт побери, сэр Баярд! Я надеялся, что здесь, в
северном Кастлунде, на краю света, сумею воспитать из своих
мальчиков настоящих рыцарей! Я думал: они вырастут, уедут в
соламнийскую столицу, станут рыцарями и будут восстанавливать
на земле справедливость -- как и подобает рыцарям! Но я,
видимо, ошибся. Мой средний сын помышляет скорее о небесном,
чем о земном. А младший... у младшего -- все задатки отпетого
негодяя!
-- Вы судите своих сыновей слишком строго, сэр Эндрю!
Но отец словно и не слышал реплики сэра Баярда.
-- Ну а старший -- просто паршивая овца в моем стаде.
Скажу откровенно: сэр Баярд, я без преувеличения в отчаянии!
-- Как бы там ни было, сэр Эндрю, -- сэр Баярд говорил уже
с некоторым раздражением, -- мое предложение остается в силе. Я
готов взять в оруженосцы любого из ваших сыновей. И поверьте:
во мне он найдет неплохого учителя.
Сэр Баярд забарабанил пальцами по ручке кресла.
Я подался назад. И вдруг -- по моей ноге пробежала крыса.
Я завизжал от испуга и ударился головой о каменную кладку.
Почуяв что-то живое, к камину кинулась собака. Я схватил
крысу и швырнул ее в оскаленную собачью пасть. А сам быстро
полез наверх. Вслед мне слышались рычание, визг, крики... Через
минуту я был уже в своей комнате, быстренько сменил измазанную
сажей одежду на чистую ночную рубашку и скользнул в постель под
одеяло. Спустя секунду я, притворяясь крепко спящим, уже вовсю
"храпел".
* * *
Как я позже узнал, беседа отца и сэра Баярда продолжалась
еще долго.
Они говорили о краже доспехов. Отец полагал, что вор
прятался в комнате и Алфрик должен был внимательно осмотреть
все -- тогда бы незнакомец не смог бы напасть на нас так
внезапно!
А сэр Баярд старался всячески оправдать моего брата.
Наказанный отцом Алфрик не имел права выходить из замка.
Будучи все время дома, мой брат издевался надо мной как хотел
-- он считал, что во всем случившимся виноват только я один. Я
уж и не говорю о том, что всегда со страхом прислушивался к
шагам брата...
Что и как все произошло в ту ночь? -- Алфрик помнил плохо.
Но злость свою он мог хорошо вымещать на мне -- и делал он это
постоянно. Из всех обитателей замка мне было хуже всего;
поэтому-то я и прятался в тайных ходах или в каком-нибудь
укромном уголке.
Если я встречался с кем-нибудь в замке, тотчас же придавал
своему лицу выражение невинно пострадавшего. Руки, чтобы никто
не увидел, что у меня нет фамильного перстня, я всегда
засовывал в карманы. Старался как можно реже видеться с отцом и
братьями и как можно меньше говорить при встречах с ними.
Однажды во дворе замка я нос к носу столкнулся с братом
Бригельмом -- тот кормил птиц. на его лице блуждала задумчивая
улыбка, грива рыжих волос спускалась на плечи, одет он был в
латаную-перелатаную рясу.
-- Гален, -- спросил он меня, -- ты когда-нибудь
интересовался пророчествами и предсказаниями?
-- Но, Бригельм, почему ты меня спросил об этом?
Брат задумчиво ходил по двору и все сыпал и сыпал зерна
птицам.
-- Ты понимаешь, мне кажется: предсказание -- это некий
зал с зеркалами. Отраженное в одном зеркале тотчас отражается в
другом, в третьем... А все вместе отражается в глазах того, кто
находится в зале.
-- Наверное, ты прав, Бригельм. Но осторожней! Не наступи
на собаку!
Брат помолчал, перешагивая через спящего в тени терьера --
лапы собаки подрагивали: наверное, во сне она гналась за
добычей.
-- Вот, например, птицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96