Но если ту
пи что-то и едят, то он не тунь. Еще несколько дней он выдержит, а потом силы
начнут иссякать. Хоть отправляйся обратно в тюрьму. Мол, простите, дороги
е тюремщики, виноват, возьмите обратно, есть хочется… Там хоть рационы их.

Боже, сколько здесь развалин! Камни, камни, пустые коробки, треснувшие сте
ны, лежащие набоку, какое-то царство руин. Вчера Утренний Ветер долго бесе
довал с ним, рассказывал о туннеле, в котором нет света, из которого пет вы
хода. Вполне понятный образ. Жить только презрением к этим… кирдам, тольк
о в заботах о своих аккумуляторах маловато, пожалуй. Тут не только себя в т
уннеле представишь Ц взвоешь…
Дорогу ему преградила невысокая стена, вернее, остатки ее с неровным, сло
вно обломанным, краем. Он пошел вдоль нее, пока не увидел пролом. Надо было,
конечно, повернуть обратно; все эти развалины похожи одна на другую, абсо
лютно ничего интересного. Он уже хотел было идти назад, но увидел небольш
ого зверька, смутно похожего на толстую ящерицу. Ящерица грелась на солн
це. Густов хотел получше рассмотреть ее, но она вдруг подпрыгнула высоко
вверх, щелкнула на лету челюстями и снова опустилась на свой камень. «Заб
авная тварь», подумал Густов и подошел к прыгуну, но тот юркнул в пролом в
стене и исчез. Может, это и есть тот тунь, о котором говорили дефы? В отличие
от него зверек явно чувствовал себя на своем месте и не задумывался о буд
ущем. Густов нагнул голову, заглянул во влажную темноту. За стеной торчал
и остатки перекрытий, а между ними темнело прямоугольное отверстие. Отве
рстие было правильной формы и, наверное, именно поэтому привлекало к себ
е внимание в этом лабиринте обломков. А может быть, вспоминал впоследств
ии Густов, в подкорке его запечатлелся образ темного туннеля, о котором н
еясно рассказывал Утренний Ветер.
Он пролез через пролом в стене и подошел ближе к темнеющему прямоугольни
ку. Теперь он видел, что перед ним был какой-то вход, вход в некое подземель
е, потому что почва шла под уклон.
Всю жизнь он делал не то, что хотел. Нет, поправил он себя, это кокетство. Он
делал как раз то, что хотел. И не обращал при этом внимания на здравый смыс
л. Вот и сейчас здравый смысл подсказывал ему, что лезть в темное подземел
ье незачем, что это опасно, наконец, что, стоит ему провалиться куда-нибуд
ь, это будет обозначать верный конец, потому что никто не придет ему на пом
ощь. Даже если бы дефы начали его искать, они бы не смогли облазить все дыр
ы. Все было так. Нечего даже было взвешивать, одна чашка весов была пуста, н
а другой Ц тысячи опасностей. «Надо возвращаться к дефам», Ц решил Густ
ов и осторожно ступил в подземелье.
У самого входа тоже валялись камни, но дальше идти было легко. «Сделаю дес
яток-другой шагов; пока еще видно, что под ногами, и вернусь», Ц сказал себ
е Густов.
Спуск был пологим, пол ровным, стены, насколько он мог различить в свете, е
ще проникавшем сюда, гладкими. Он шел маленькими шажками, нащупывая пере
д собой дорогу. Стало уже почти совсем темно, нужно было поворачивать в тр
етий раз за эту прогулку, но как раз в этот момент стены вдруг вспыхнули ро
вным неярким светом. Ламп не было, свет рождался в глубине самих стен, точн
о так же, как в круглой камере, из которой он удрал.
Свет заставил его замереть. «Кто зажег его?» Ц подумал он. Кто-то, кто увид
ел его. Туннель уходил вниз и поворачивал в сторону. Свет сочился из стен,
они словно исчезали в нем, и Густову почудилось, что он в гигантском аквар
иуме. Теперь он не боялся, что ступит в пустоту, провалится в какой-нибудь
колодец. Зато ему казалось, что кто-то, кто зажег эти стены, пристально сле
дит за ним. Он почти физически ощущал чье-то присутствие.
Ц Надо вернуться, надо вернуться, дурак, Ц громко сказал он, и слабое эхо
повторило: «…ак, ак…»
Он прошел несколько десятков шагов до поворота и замер, неожиданно пораж
енный простой мыслью: если он пойдет и дальше по этому подземному лабири
нту и свет вдруг погаснет, сможет ли он выбраться, на поверхность? Нет, про
ход был прямым, и слово «лабиринт» он употребил скорее для красоты.
Проход расширился, он вошел в зал и замер. Перед ним стояли какие-то конте
йнеры с прозрачными крышками. Он подошел к ближайшему, заглянул в него и н
епроизвольно отшатнулся: из-под прозрачной крышки на него глядело нелеп
ое существо, лежавшее на спине. У него была вытянутая голова с двумя парам
и глаз, небольшим клювом на месте носа и длинной щелью рта. Существо было г
олое. По обе стороны туловища аккуратно вытянулись две руки. Третья, росш
ая из груди, была короче и лежала на животе. Но Густов смотрел на глаза. Они
были открыты и, казалось, следили за ним. Он сделал шаг в сторону, покачал г
оловой. Трехрукий не реагировал. Конечно, он не был живым, но даже в его неп
одвижности ему вдруг почудился немой укор: «Зачем ты пришел сюда?..»
Он почти не испытывал страха. «Наверное, Ц подумал он, Ц для страха тоже
нужна точка отсчета. Вот здесь спокойно и безопасно, а дальше начинается
минное поле». На этой чертовой планете неясно было, где этот островок без
опасности и есть ли он вообще. И хотя его не покидало ощущение, что кто-то в
ключил свет в стенах, следит за ним, этот некто не казался страшнее, чем вс
е остальное.


«Мумия, Ц подумал было Густов, но тут же поправил с
ебя: Ц Нет, не мумия. Мумии высохшие, а у клювастого кожа гладкая, без един
ой морщинки». Он подошел к другому саркофагу Ц еще один трехрукий. В каж
дом саркофаге лежали нагие трехрукие существа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97