Он легонько толкнул его, и контейнер послушно скользнул в
доль стены туннеля, бесшумно проплыл несколько метров и резко остановил
ся, словно уперся в невидимую преграду.
Только что он думал, что ему не до игрушек. Конечно, ему не до игрушек, но хот
ь на несколько минут они отвлекли его от тяжких мыслей. Спасибо и за это, у
родцы.
Ц Давай обратно, трехрукий, Ц сказал он.
Был Густов человеком по натуре аккуратным, и если контейнерам с куклами
полагалось быть вместе, пусть будут вместе.
Он подтолкнул саркофаг, но тот, казалось, заклинился. Он нажал посильнее, и
контейнер сдвинулся, опять скользнул легко. «Защелка в этом месте, что ли
, такая Ц фиксатор?» Ц подумал Густов, старательно оберегая искорку люб
опытства. Что угодно, только не оставаться опять наедине со страшными мы
слями. Он толкнул контейнер назад, и тот снова остановился в том же месте.

Сейчас только Густов заметил какой-то металлический выступ в стене. Име
нно под ним контейнер и фиксировался.
«Странное какое-то устройство», Ц подумал Густов, рассматривая выступ.
Рядом с ним виднелась кнопка.
Когда человек доведен до отчаяния, мысль его уже работает по каким-то осо
бым правилам. Он смотрел на кнопку с напряженным вниманием, как будто это
т плоский кружочек на подземной фабрике игрушек мог сыграть в его жизни
какую-то роль. Не мог, конечно. Но все равно он смотрел и смотрел на кнопку,
словно завороженный. Так давно он не делал ничего по своей воле, так своев
ольно и сурово несла его судьба в неведомом направлении, что кнопка, кото
рую он мог нажать, а мог и не нажимать, приобретала в его подсознании некую
мистическую значимость. Как будто она могла превратить его из беспомощн
ого пассажира, мчащегося в водоворот плота, в рулевого.
Может быть, в другом положении он бы и не нажал ее. Скорей всего, конечно, ни
чего не случилось бы в этом заброшенном подземелье, но могло и случиться.
Мог погаснуть свет, могли закрыться двери, да мало ли что могла привести в
действие неведомая кнопка! Он был сыном высокоразвитой в техническом от
ношении цивилизации, он был, наконец, космонавтом, и каждая клетка его тел
а знала, какие огромные силы могут быть приведены в действие простым наж
атием кнопки. Инстинкт был силен и однозначен: никогда не включай то устр
ойство, с которым ты не знаком. Но теперь ему ровным счетом нечем было риск
овать.
Ему нечего было терять. И если бы даже двери захлопнулись и он оказался за
мурованным среди трехруких кукол, ничто, в сущности, не изменилось бы Ц и
наверху и здесь его ждал один конец. С другой стороны…
Он вздохнул и нажал кнопку. Вначале ему показалось, что ничего не произош
ло, и он испытал острое разочарование, но потом услышал тихое низкое гуде
ние. Что-то все-таки кнопка привела в действие. Но что Ц он не понимал. Жал
ь, конечно, но ничего не случилось. Еле слышное гудение было не тем, чего он
ждал, хотя, чего он ждал, он не знал. Нужно было идти. При всем желании больше
здесь делать было нечего. Он в последний раз взглянул на куклу и вздрогну
л. Ему показалось, что веко над одним из глаз затрепетало. Этого, конечно, н
е могло быть. Просто ему не хотелось уходить отсюда, возвращаться к пусты
м глазам Коли и Саши, к мучительным мыслям.
Он почувствовал, что сердце его резко притормозило и тут же бросилось вп
еред. Теперь уже веко и над вторым глазом явственно дернулось. Вот тебе и и
грушка…
Он не помнил, сколько времени простоял возле прозрачного контейнера, он
как будто впал в оцепенение, но в какой-то момент кукла повернула голову и
посмотрела на него. Всего этого, конечно, быть не могло, срабатывали какие
-то защитные механизмы, выключавшие его здравый смысл, погружавшие его в
какие-то галлюцинации, но трехрукий тем не менее шевелился.
Добила Густова третья рука. Если бы кукла просто подергала руками, откры
ла или закрыла рот, он был уже готов принять это как подтверждение своей г
аллюцинации. Но лежавший под прозрачной крышкой поднял третью руку, кото
рая росла у него из груди, уперся ею в крышку, и та с недовольным чавканьем
откинулась. Сам же контейнер плавно опустился на пол.
Трехрукий завозился, задергался, сел. «Боже, какая чушь лезет в голову! Ц
подумал Густов. Ц Зачем он крутит головой, когда у него четыре глаза? И та
к, наверное, поле зрения составляет все триста шестьдесят градусов «.
Он стоял и смотрел на трехрукое существо с клювом вместо носа. Он, конечно
, видел куклы, которые открывают и закрывают глаза, бормочут «папа» или «м
ама», хнычут, смеются или танцуют брейк, в зависимости от того, какая прогр
амма вложена в игрушку. Но эта… Клювастый посмотрел на него и вдруг протя
нул ему все ту же третью руку. «Это что, приветствие или он хочет, чтобы я по
мог ему встать?» Ц подумал Густов. На всякий случай протянул руку и почув
ствовал прикосновение маленькой, но крепкой ладошки. Он дотянул, и трехр
укий встал, покачиваясь на коротких ножках. Он стоял и смотрел на Густова,
потом поклонился.
Ц М-да, Ц сказал Густов, Ц кажется, еще один иждивенец появился…
Конечно, это было чепухой, и сказал он про иждивенца просто так. Он даже не
знал, что перед ним: что-то вроде заводной игрушки или живое существо? По к
райней мере, клювастый не был металлическим. Прикосновение его ладошки н
апоминало живую плоть.
Клювастый открыл рот и издал серию щелкающих звуков.
Ц Ну что, давай знакомиться, Ц сказал Густов. Он ткнул себя в грудь и сказ
ал: Ц Во-ло-дя.
Трехрукий посмотрел на него, кивнул и прощелкал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97